Был скрипок вой в разгаре бала. Вином и кровию дыша, В ту ночь нам судьбы диктовала Восстанья страшная душа. Из стран чужих, из стран далеких В наш огнь вступивши снеговой, В кругу безумных, томнооких Ты золотою встал главой. Слегка согбен, не стар, не молод, Весь — излученье тайных сил, О, скольких душ пустынный холод Своим ты холодом пронзил! Был миг — неведомая сила, Восторгом разрывая грудь, Сребристым звоном оглушила, Секучим снегом ослепила, Блаженством исказила путь! И в этот миг, в слепящей вьюге, Не ведаю, в какой стране, Не ведаю, в котором круге, Твой странный лик явился мне… И я, дичившийся доселе Очей пронзительных твоих, Взглянул… И наши души спели В те дни один и тот же стих. Но миновалась ныне вьюга. И горькой складкой те года Легли на сердце мне. И друга В тебе не вижу, как тогда. Как в годы юности, не знаю Бездонных чар твоей души… Порой, как прежде, различаю Песнь соловья в твоей глуши… И много чар, и много песен, И древних ликов красоты… Твой мир, поистине, чудесен! Да, царь самодержавный — ты. А я, печальный, нищий, жесткий, В час утра встретивший зарю, Теперь на пыльном перекрестке На царский поезд твой смотрю.