Я в четырех стенах — убитый Земной заботой и нуждой. А в небе — золотом расшитый Наряд бледнеет голубой. Как сладко, и светло, и больно, Мой голубой, далекий брат! Душа в слезах, — она довольна И благодарна за наряд. Она — такой же голубою Могла бы стать, как в небе — ты, Не удрученный тяготою Дух глубины и высоты. Но и в стенах — моя отрада Лазурию твоей гореть, И думать, что близка, Что суждено мне умереть… И в бледном небе — тихим дымом Голубоватый дух певца Смешается с тобой, родимым, На лоне Строгого Отца.