Под хладом старости угрюмо угасал Единый из седых орлов Екатерины. В крылах отяжелев, он небо забывал И Пинда острые вершины. В то время ты вставал: твой луч его согрел, Он поднял к небесам и крылья и зеницы И с шумной радостью взыграл и полетел Во сретенье твоей денницы. Мордвинов, не вотще Петров тебя любил, Тобой гордится он и на брегах Коцита: Ты лиру оправдал, ты ввек не изменил Надеждам вещего пиита. Как славно ты сдержал пророчество его! Сияя доблестью, и славой, и наукой, В советах недвижим у места своего, Стоишь ты, новый Долгорукой. Так, в пенистый поток с вершины гор скатясь, Стоит седой утес, вотще брега трепещут, Вотще грохочет гром и волны, вкруг мутясь, И увиваются и плещут. Один, на рамена поднявши мощный труд, Ты зорко бодрствуешь над царскою казною, Вдовицы бедный лепт и дань сибирских руд Равно священны пред тобою.