— Что условный — это да, Кто же спорит с этим, Но позволь и мне тогда Кое-что заметить. Я подумал уж не раз, Да смолчал, покаюсь: Не условный ли меж нас Ты мертвец покамест? Посмотрю — ни дать ни взять, Все тебе охота, Как в живых, то пить, то спать, То еще чего-то… — Покурить! — И за кисет Ухватился Теркин: Не занес ли на тот свет Чуточку махорки? По карманным уголкам Да из-за подкладки — С хлебной крошкой пополам — Выгреб все остатки. Затянулся, как живой, Той наземной, фронтовой, Той надежной, неизменной, Той одной в страде военной, В час грозы и тишины — Вроде старой злой жены, Что иных тебе дороже — Пусть красивей, пусть моложе (Да от них и самый вред, Как от легких сигарет). Угощаются взаимно Разным куревом дружки. Оба — дымный И бездымный Проверяют табаки. Теркин — строгий дегустатор, Полной мерой раз и два Потянул, вернул остаток И рукой махнул: — Трава. На-ко нашего затяжку. Друг закашлялся: — Отвык. Видно, вправду мертвым тяжко, Что годится для живых… — Нет, а я оттуда выбыл, Но и здесь, в загробном сне,- То, чего не съел, не выпил,- Не дает покоя мне. Не добрал, такая жалость, Там стаканчик, там другой. А закуски той осталось — Ах ты, сколько — да какой! За рекой Угрой в землянке — Только сел, а тут ‘в ружье!’ — Не доел консервов банки, Так и помню про нее. У хозяйки белорусской Не доел кулеш свиной. Правда, прочие нагрузки, Может быть, тому виной. А вернее — сам повинен: Нет — чтоб время не терять — И того не споловинил, Что до крошки мог прибрать. Поддержать в пути здоровье, Как тот путь бывал ни крут, Зная доброе присловье: На том свете не дадут… Тут, встревожен не на шутку, Друг прервал его: — Минутку!..