— Кто же все-таки за гробом Управляет тем Особым? — Тот, кто в этот комбинат Нас послал с тобою. С чьим ты именем, солдат, Пал на поле боя. Сам не помнишь? Так печать Донесет до внуков, Что ты должен был кричать, Встав с гранатой. Ну-ка? — Без печати нам с тобой Знато-перезнато, Что в бою — на то он бой — Лишних слов не надо. Что вступают там в права И бывают кстати Больше прочих те слова, Что не для печати… Так идут друзья рядком. Вволю места думам И под этим потолком, Сводчатым, угрюмым. Теркин вовсе помрачнел. — Невдомек мне словно, Что Особый ваш Отдел За самим Верховным. — Все за ним, само собой, Выше нету власти. — Да, но сам-то он живой? — И живой. Отчасти. Для живых родной отец, И закон, и знамя, Он и с нами, как мертвец,- С ними он и с нами. Устроитель всех судеб, Тою же порою Он в Кремле при жизни склеп Сам себе устроил. Невдомек еще тебе, Что живыми правит, Но давно уж сам себе Памятники ставит… Теркин шапкой вытер лоб — Сильно топят все же,- Но от слов таких озноб Пробежал по коже. И смекает голова, Как ей быть в ответе, Что слыхала те слова, Хоть и на том свете. Да и мы о том, былом, Речь замнем покамест, Чтоб не быть иным числом, Задним, — смельчаками… Слишком памятны черты Власти той безмерной… — Теркин, знаешь ли, что ты Награжден посмертно? Ты — сюда с передовой, Орден следом за тобой. К нам приписанный навеки, Ты не знал наверняка, Как о мертвом человеке Здесь забота велика. Доложился — и порядок, Получай, задержки нет. — Лучше все-таки награда Без доставки на тот свет. Лучше быть бы ей в запасе Для иных желанных дней: Я бы даже был согласен И в Москву скатать за ней. Так и быть уже. Да что там! Сколько есть того пути По снегам, пескам, болотам С полной выкладкой пройти. То ли дело мимоходом Повстречаться с той Москвой, Погулять с живым народом, Да притом, что сам живой. Ждать хоть год, хоть десять кряду, Я б живой не счел за труд. И пускай мне там награду Вдвое меньшую дадут… Или вовсе скажут: рано, Не видать еще заслуг. Я оспаривать не стану. Я — такой. Ты знаешь, друг. Я до почестей не жадный, Хоть и чести не лишен… — Ну, расчувствовался. Ладно. Без тебя вопрос решен. Как ни что, а все же лестно Нацепить ее на грудь. — Но сперва бы мне до места Притулиться где-нибудь. — Ах, какое нетерпенье, Да пойми — велик заезд: Там, на фронте, наступленье, Здесь нехватка спальных мест. Ты, однако, не печалься, Я порядок наведу, У загробного начальства Я тут все же на виду. Словом, где-нибудь приткнемся. Что смеешься? — Ничего. На том свете без знакомства Тоже, значит, не того? Отмахнулся друг бывалый: Мол, с бедой ведем борьбу. — А еще тебе, пожалуй, Поглядеть бы не мешало В нашу стереотрубу. — Это что же ты за диво На утеху мне сыскал? — Только — для загробактива, По особым пропускам… Нет, совсем не край передний, Не в дыму разрывов бой,- Целиком тот свет соседний За стеклом перед тобой. В четкой форме отраженья На вопрос прямой ответ — До какого разложенья Докатился их тот свет. Вот уж точно, как в музее — Что к чему и что почем. И такие, брат, мамзели, То есть — просто нагишом… Теркин слышит хладнокровно, Даже глазом не повел. — Да. Но тоже весь условный Этот самый женский пол?.. И опять тревожным взглядом Тот взглянул, шагая рядом.