В краю, куда их вывезли гуртом, Где ни села вблизи, не то что города, На севере, тайгою запертом, Всего там было — холода и голода. Но непременно вспоминала мать, Чуть речь зайдёт про всё про то, что минуло, Как не хотелось там ей помирать, — Уж очень было кладбище немилое. Кругом леса без края и конца — Что видит глаз — глухие, нелюдимые. А на погосте том — ни деревца, Ни даже тебе прутика единого. Так-сяк, не в ряд нарытая земля Меж вековыми пнями да корягами, И хоть бы где подальше от жилья, А то — могилки сразу за бараками. И ей, бывало, виделись во сне Не столько дом и двор со всеми справами, А взгорок тот в родимой стороне С крестами под берёзами кудрявыми. Такая то краса и благодать, Вдали большак, дымит пыльца дорожная, — Проснусь, проснусь, — рассказывала мать, — А за стеною — кладбище таёжное… Теперь над ней берёзы, хоть не те, Что снились за тайгою чужедальнею. Досталось прописаться в тесноте На вечную квартиру коммунальную. И не в обиде. И не всё ль равно. Какою метой вечность сверху мечена. А тех берёз кудрявых — их давно На свете нету. Сниться больше нечему.