Он тощ, словно сучья. Небрит и мордаст. Под ним третьи сутки трещит мой матрац. Чугунная тень по стене нависает. И губы вполхари, дымясь, полыхают. «Приветик, — хрипит он, — российской поэзии. Вам дать пистолетик? А, может быть, лезвие? Вы — гений? Так будьте ж циничнее к хаосу… А может, покаемся?.. Послюним газетку и через минутку свернем самокритику, как самокрутку?..» Зачем он тебя обнимет при мне? Зачем он мое примеряет кашне? И щурит прищур от моих папирос… Чур меня! Чур! SOS!