Их величеством поразвлечься прет народ от Коломн и Клязьм. «Их любовница — контрразведчица англо-шведско-немецко-греческая…» Казнь! Царь страшон: точно кляча, тощий, почерневший, как антрацит. По лицу проносятся очи, как буксующий мотоцикл. И когда голова с топорика подкатилась к носкам ботфорт, он берет ее над топою, точно репу с красной ботвой! Пальцы в щеки впились, как клещи, переносицею хрустя, кровь из горла на брюки хлещет. Он целует ее в уста. Только Красная площадь ахнет, тихим стоном оглушена: «А-а-анхен!..» Отвечает ему она: Царь застыл — смурной, малохольный, царь взглянул с такой меланхолией, что присел заграничный гость, будто вбитый по шляпку гвоздь.