Улети моя боль, утеки! А пока надо мною плывут утюги, плоскодонные, как облака. Днища струйкой плюют на граждан, на Москву, на Великий Устюг, для отпарки их и для глажки и других сердобольных услуг. Коченеет цветочной капустой их великая белая мощь — снизу срезанная, как бюсты, в париках мукомольных, вельмож. Где-то их безголовые торсы? За какою рекой и горой ищет в небе над Краматорском установленный трижды герой? И границы заката расширя, полыхает, как дьявольский план, карта огненная России, перерезанная пополам. Она в наших грехах неповинна, отражаясь в реке, как валет, всюду ищет свою половину. Но другой половины — нет.