Бежишь не от меня — от себя ты бежишь. Рандеву отменя, убегаешь в Париж. Мне в мобильный Сезам объяснишь: “Например, я внимала слезам нотр-дамских химер”. Для того ль Тебя Бог оделил красотой, чтоб усталый плейбой рифмовался с тобой? Именины Твои справишь, прячась в Твери. Для чего выходной? Чтоб остаться одной? Ты опять у окна, как опята, бледна. Ничего впереди. От себя не сбежишь. Ручки тянет к груди нерождённый малыш… Не догонишь, хрипя, длинноногий табун. Не догонит себя одинокий бегун. Ночью лапы толпы станут потными. Не рифмуешься Ты с идиотами. Каково самой владеть истиной, чтобы из одной стать единственной! Стиснешь пальцы, моля, прагматизм бытия, гениальность моя, Ты — единственная. Среди диспутов, дисков, дискурсов Ты — единственная: будь Единственной.