Устраивали Ватерлоо. Считали: Наполеон годится на роль Второго. Но уклонился он. Кто не ушёл в торговлю, вторую тысячу лет Второго ищет, второго. Но всё ускользает след. Безумствуют экстрасенсы. И харьковская Марго вздохнёт: «Второй — Вознесенский. Секите его! Он хам. Не хлопочет наседкой. Бросил трубку, травя со мной. Вознесенский — второй, Вознесенский — второй». Пропала моя фазенда. Взорвались трубы зимой. Сорвало силой подземной, что было жизнью второй. Почему ж Господь меня именно отыскал в слепых временах? Чтобы мог начертать это имя в человеческих письменах? Мешаем пепел и перлы. Отвечу я на письмо: «Поэт всегда — или Первый или дерьмо».