Какая есть. Желаю вам другую, Получше. Больше счастьем не торгую, Как шарлатаны и оптовики… Пока вы мирно отдыхали в Сочи, Ко мне уже ползли такие ночи, И я такие слышала звонки! Не знатной путешественницей в кресле Я выслушала каторжные песни, А способом узнала их иным… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Над Азией весенние туманы, И яркие до ужаса тюльпаны Ковром заткали много сотен миль. О, что мне делать с этой чистотою, Что делать с неподкупностью простою? О, что мне делать с этими людьми! Мне зрительницей быть не удавалось, И почему-то я всегда вторгалась В запретнейшие зоны естества. Целительница нежного недуга, Чужих мужей вернейшая подруга И многих — безутешная вдова. Седой венец достался мне недаром, И щеки, опаленные пожаром, Уже людей пугают смуглотой. Но близится конец моей гордыне, Как той, другой — страдалице Марине, — Придется мне напиться пустотой. И ты придешь под черной епанчою, С зеленоватой страшною свечою, И не откроешь предо мной лица… Но мне недолго мучиться загадкой — Чья там рука под белою перчаткой И кто прислал ночного пришлеца.