Ахматова Анна Андреевна

Смирение

Смирение! — не ошибись дверьми, Войди сюда и будь всегда со мною.

Учитель

Памяти Иннокентия Анненского А тот, кого учителем считаю,

Сжала руки под темной вуалью

Сжала руки под тёмной вуалью… «Отчего ты сегодня бледна?»

Творчество

1 Бывает так: какая-то истома;

Смерть поэта

Как птица, мне ответит эхо. Б. П.

Все, кого и не звали, в Италии

Все, кого и не звали, в Италии,- Шлют с дороги прощальный привет.

Посвящение

Отрывок из цикла «Реквием». Перед этим горем гнутся горы,

Как площади эти обширны

Как площади эти обширны, Как гулки и круты мосты!

Похороны

Я места ищу для могилы. Не знаешь ли, где светлей?

Там по белым дурманным макам

Там по белым дурманным макам Серой тучей ползут войска,

Выход книги (Из цикла «Тайны ремесла»)

Тот день всегда необычаен. Скрывая скуку, горечь, злость,

Все отнято

Все отнято: и сила, и любовь. В немилый город брошенное тело

Ты к морю пришел, где увидел меня

Ты к морю пришел, где увидел меня, Где, нежность тая, полюбила и я.

Предвесенняя элегия

Меж сосен метель присмирела, Но, пьяная и без вина,

В сочельник

Заключенье небывшего цикла Часто сердцу труднее всего.

Снова со мной ты

Снова со мной ты. О мальчик-игрушка! Буду ли нежной опять, как сестра?

Стокгольмская хартия

Бессмертен день, когда одною грудью Страна труда восстала против зла

Я подымаю трубку — я называю имя

Я подымаю трубку — я называю имя, Мне отвечает голос — какого на свете нет…

В разбитом зеркале

Непоправимые слова Я слушала в тот вечер звездный,

Мне, лишенной огня и воды

Мне, лишенной огня и воды, Разлученной с единственным сыном…

Вам жить, а мне не очень

Вам жить, а мне не очень, Тот близок поворот.

Смерть

1 Я была на краю чего-то,

Городу Пушкина

И царскосельские хранительные сени… Пушкин

Одиночество

(Из Рильке) О святое мое одиночество — ты!

Тост

За эти пламенные зори, За первый день твой, месяц май!

Это с тобой я встречала тогда

Это с тобой я встречала тогда Первую старость.

Песня о песне

Она сначала обожжет, Как ветерок студеный,

Стряслось небывалое, злое

Стряслось небывалое, злое, Никак не избудешь его,

Ведь где-то есть простая жизнь

Ведь где-то есть простая жизнь и свет, Прозрачный, теплый и весёлый…

И возникает мой сонет

И возникает мой сонет, Последний, может быть, на свете.

Как белый камень в глубине колодца

Как белый камень в глубине колодца, Лежит во мне одно воспоминанье.

И анютиных глазок стая

И анютиных глазок стая Бархатистый хранит силуэт —

За меня не будете в ответе

За меня не будете в ответе, Можете пока спокойно спать.

А я иду, где ничего не надо

А я иду, где ничего не надо, Где самый милый спутник — только тень,

Мы не встречаться больше научились

Мы не встречаться больше научились, Не подымаем друг на друга глаз,

Горят твои ладони

‘Горят твои ладони, В ушах пасхальный звон,

Алиса

I Все тоскует о забытом

Память о солнце

Память о солнце в сердце слабеет, Желтей трава,

Пою эту встречу, пою это чудо

Пою эту встречу, пою это чудо — Пришел ты когда-то ко мне ниоткуда,

Гость

Все как раньше: в окна столовой Бьется мелкий метельный снег,

Сама Нужда смирилась наконец

Сама Нужда смирилась наконец, И отошла задумчиво в сторонку.

Чтоб я не предавалась суесловью

Чтоб я не предавалась суесловью. А между ними маленькая дверь.

Так уж глаза опускали

Так уж глаза опускали, Бросив цветы на кровать,

Я бросила тысячи звонниц

Я бросила тысячи звонниц В мою ледяную Неву,

Есть в близости людей заветная черта

Есть в близости людей заветная черта, Ее не перейти влюбленности и страсти,-

Не напрасно я носила

Не напрасно я носила Двадцать лет ярмо —

Мэчэлли

Мы по ошибке встретили Год — Это не тот, не тот, не тот…

Запретная роза

Ваша горькая божественная речь… А. Н

И отнять у них невозможно

И отнять у них невозможно То, что в руки они берут,

Небо мелкий дождик сеет

Небо мелкий дождик сеет На зацветшую сирень.

Победа

Славно начато славное дело В грозном грохоте, в снежной пыли,

Когда лежит луна ломтем чарджуйской дыни

Когда лежит луна ломтем чарджуйской дыни На краешке окна, и духота кругом,

От меня, как от той графини

От меня, как от той графини, Шел по лесенке винтовой,

Подражание Кафке (Другие уводят любимых)

Другие уводят любимых, — Я с завистью вслед не гляжу.

Двадцать первое, Ночь, Понедельник

Двадцать первое. Ночь. Понедельник. Очертанья столицы во мгле.

Цветы, холодные от рос

Цветы, холодные от рос И близкой осени дыханья,

В тифу

Где-то ночка молодая, Звездная, морозная,..

Вижу, вижу лунный лук

Вижу, вижу лунный лук Сквозь листву густых ракит,

И любишь ты всю жизнь меня, меня одну

И любишь ты всю жизнь меня, меня одну. Да, если хочешь знать, и даже вот такую.

Нам свежесть слов и чувства простоту

Нам свежесть слов и чувства простоту Терять не то ль, что живописцу — зренье

Пива светлого наварено

Пива светлого наварено, На столе дымится гусь…

Что у нас общего

Что у нас общего? Стрелка часов И направление ветра?

Сожженная тетрадь

Уже красуется на книжной полке Твоя благополучная сестра,

И целый день, своих пугаясь стонов

И целый день, своих пугаясь стонов, В тоске смертельной мечется толпа,

Бывало, я с утра молчу

Бывало, я с утра молчу, О том, что сон мне пел.

Оставь, и я была как все

Оставь, и я была как все, И хуже всех была,

Ты первый, ставший у источника

Ты первый, ставший у источника С улыбкой мертвой и сухой,

Показать бы тебе, насмешнице

Отрывок из поэмы Реквием. Показать бы тебе, насмешнице

Так вот он — тот осенний пейзаж

Так вот он — тот осенний пейзаж, Которого я так всю жизнь боялась:

Широко распахнуты ворота

Широко распахнуты ворота, Липы нищенски обнажены,

Романс

Что тоскуешь, будто бы вчера Мы расстались: между нами вечность —

И музыка тогда ко мне

И музыка тогда ко мне Тернового пути еще не знала.

Музе

Муза-сестра заглянула в лицо, Взгляд ее ясен и ярок.

Что с кровью рифмуется

…что с кровью рифмуется Кровь отравляет

А человек, который для меня

А человек, который для меня Теперь никто, а был моей заботой

Для суда и для стражи незрима

Для суда и для стражи незрима, В эту залу сегодня войду

Любовная

А ведь мы с тобой Не любилися,

Маскарад в парке

Луна освещает карнизы, Блуждает по гребням реки…

Умеръ

Четыре буквы, вечный мрак! И . . . . . . . . . лице…

В последний раз мы встретились тогда

В последний раз мы встретились тогда На набережной, где всегда встречались.

Клеветникам

Напрасно кровавою пеленой Вы страну нашу мните покрыть, —

Пустые белые святки

Пустые белые святки. Мети, метель, мети.

Сладок запах синих виноградин

Сладок запах синих виноградин… Дразнит опьяняющая даль.

Высокие своды костела

Высокие своды костела Синей, чем небесная твердь…

1925

И неоплаканною тенью Я буду здесь блуждать в ночи,

Вместо мудрости — опытность, пресное

В. С. Срезневской Вместо мудрости – опытность, пресное,

Не смущаюсь я речью обидною

Не смущаюсь я речью обидною, Никого ни в чем не виню.

Где, высокая, твой цыганенок

«Где, высокая, твой цыганенок, Тот, что плакал под черным платком,

Конец демона

Словно Врубель наш вдохновенный, Лунный луч тот профиль чертил.

Ты поверь, не змеиное острое жало

Ты поверь, не змеиное острое жало, А тоска мою выпила кровь.

Особенных претензий не имею

Особенных претензий не имею Я к этому сиятельному дому,

О, молчи! от волнующих страстных речей

О, молчи! от волнующих страстных речей Я в огне и дрожу,

Снова ветер знойного июля

Снова ветер знойного июля . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Мартовская элегия

Прошлогодних сокровищ моих Мне надолго, к несчастию, хватит.

Приморский парк Победы

Еще недавно плоская коса, Черневшая уныло в невской дельте,

Дорожная, или Голос из темноты

Кто чего боится, То с тем и случится, —

Древний город словно вымер

Древний город словно вымер, Странен мой приезд.

Настоящую нежность не спутаешь

Настоящую нежность не спутаешь Ни с чем, и она тиха.

И со всех колоколен снова

… И со всех колоколен снова Победившее смерть слово

Подошла

Подошла. А волненья не выдал, Равнодушно глядя в окно.

Вечерняя комната

Я говорю сейчас словами теми, Что только раз рождаются в душе.

Всех друзей моих благодарю

Всех друзей моих благодарю: И того, с кем . . . я встречала

Я у музыки прошу

Я у музыки прошу Пощады в день осенний,

Любовь покоряет обманно

Любовь покоряет обманно, Напевом простым, неискусным.

Как у облака на краю

Как у облака на краю, Вспоминаю я речь твою,

Измена

Не оттого, что зеркало разбилось, Не оттого, что ветер выл в трубе,

За озером луна остановилась

За озером луна остановилась И кажется отворенным окном

Хвалы эти мне не по чину

Хвалы эти мне не по чину, И Сафо совсем ни при чем.

Волга — Дон

В грозном вое степных ураганов, Рассекая земную грудь,

Бессонница

Где-то кошки жалобно мяукают, Звук шагов я издали ловлю…

Там тень моя осталась и тоскует

Там тень моя осталась и тоскует, В той светло-синей комнате живет,

Из-под смертного свода кургана

Из-под смертного свода кургана Вышла, может быть, чтобы опять

Там завтра мое улыбаясь сидело

Там завтра мое улыбаясь сидело . . . . . . . . . . . не пило, не ело.

Причитание

Ленинградскую беду Руками не разведу,

Сонет-Эпилог

Против воли я твой, царица, берег покинул.

Шелестит о прошлом старый дуб

Шелестит о прошлом старый дуб. Лунный луч лениво протянулся.

Скучно мне оберегать

Скучно мне оберегать От себя людей,

Смерть одна на двоих

Смерть одна на двоих. Довольно! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Окопы, окопы

Окопы, окопы — Заблудишься тут!

Поглядишь, как будто спросишь

Поглядишь, как будто спросишь, Отчего все это так…

Меня влекут дороги Подмосковья

Меня влекут дороги Подмосковья, Как будто клад я закопала там,

Спасали всегда почему-то кого-то

Спасали всегда почему-то кого-то, Кто рядом со мною стоит.

Постучись кулачком — я открою

Постучись кулачком – я открою. Я тебе открывала всегда.

Мне ни к чему одические рати

Мне ни к чему одические рати И прелесть элегических затей.

Бессмертник сух и розов

Бессмертник сух и розов. Облака На свежем небе вылеплены грубо.

Не тайны и не печали

Не тайны и не печали, Не мудрой воли судьбы —

Не с такими еще разлучалась

Не с такими еще разлучалась, Не таких еще слала во тьму,

Реквием (Поэма)

Посвящение Перед этим горем гнутся горы,

Через много лет

Отрывок из цикла «Шиповник цветет». Ты стихи мои требуешь прямо…

Не сраженная бледным страхом

Не сраженная бледным страхом И отмщения зная срок,

Подвал памяти

О, погреб памяти. Хлебников

И прекрасней мраков Рембрандта

И прекрасней мраков Рембрандта Просто плесень в черном углу.

Я еще сегодня дома

Я еще сегодня дома, Но уже

О, есть неповторимые слова

О, есть неповторимые слова, Кто их сказал — истратил слишком много.

Так отлетают темные души

Так отлетают темные души… — Я буду бредить, а ты не слушай.

И Вождь орлиными очами

И Вождь орлиными очами Увидел с высоты Кремля,

Не бывать тебе в живых

Не бывать тебе в живых, Со снегу не встать.

Молитва

Дай мне горькие годы недуга, Задыханья, бессонницу, жар,

Уходи опять в ночные чащи

Уходи опять в ночные чащи, Там поет бродяга-соловей,

Ночное посещение

Все ушли и никто не вернулся. Не на листопадном асфальте

Вот она, плодоносная осень

Вот она, плодоносная осень! Поздновато ее привели.

Приди как хочешь

Il me remet en mon premier Malheur. Luise Labe.

Утешение

Там Михаил Архистратиг Его зачислил в рать свою.

И мне доказательство верности этой

И мне доказательство верности этой Страшнее проклятий твоих.

Умирая, томлюсь о бессмертье

Умирая, томлюсь о бессмертье. Низко облако пыльной мглы…

Без крова, без хлеба, без дела

Без крова, без хлеба, без дела Жила я на радость врагам,

Меня, как реку

Блажен, кто посетил сей мир В его минуты роковые.

Ни в лодке, ни в телеге

Ни в лодке, ни в телеге Нельзя попасть сюда.

Безымянная здесь могила

Безымянная здесь могила . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Царскосельская ода

А в переулке забор дощатый… Н.Г.

Освобожденная

Чистый ветер ели колышет, Чистый снег заметает поля.

Тебе, Афродита, слагаю танец

Тебе, Афродита, слагаю танец, Танец слагаю тебе.

Как будто я все ведала заранее

Как будто я все ведала заранее, Как будто я алмазную дарани

Нет, это не я, это кто-то другой страдает

Нет, это не я, это кто-то другой страдает. Я бы так не могла, а то, что случилось,

И когда друг друга проклинали

И когда друг друга проклинали В страсти, раскаленной добела,

Буду тихо на погосте

Буду тихо на погосте Под доской дубовой спать,

Завещать какой-то дикой скрипке

Завещать какой-то дикой скрипке Ужас и отчаянье свое.

Август

Он и праведный и лукавый, И всех месяцев он страшней:

Ива

А я росла в узорной тишине, В прохладной детской молодого века.

Музыка

Д.Д.Шостаковичу В ней что-то чудотворное горит,

Только десять лет, ты шутишь, Боже мой

…Как! Только десять лет, ты шутишь, Боже мой, О как ты рано возвратился,

Я знаю, ты моя награда

Я знаю, ты моя награда За годы боли и труда,

Последнее стихотворение

Отрывок из цикла «Тайны ремесла». Одно, словно кем-то встревоженный гром,

Недуг томит три месяца в постели

Недуг томит три месяца в постели, И смерти я как будто не боюсь.

Меня покинул в новолунье

Меня покинул в новолунье Мой друг любимый. Ну так что ж!

Пушкин

Кто знает, что такое слава! Какой ценой купил он право,

Судьба ли так моя переменилась

Юнии Анреп Судьба ли так моя переменилась,

Земля хотя и не родная

Земля хотя и не родная, Но памятная навсегда,

Я видел поле после града

Я видел поле после града И зачумленные стада,

К смерти

Отрывок из поэмы «Реквием». Ты все равно придешь. — Зачем же не теперь?

Еще весна таинственная млела

Еще весна таинственная млела, Блуждал прозрачный ветер по горам

Нам встречи нет. Мы в разных станах

Нам встречи нет. Мы в разных станах, Туда ль зовешь меня, наглец,

Нужен мне он или не нужен

Нужен мне он или не нужен — Этот титул мной заслужен.

Статуя «Ночь» в Летнем саду

Ноченька! В звездном покрывале,

И неоплаканною тенью

И неоплаканною тенью Я буду здесь блуждать в ночи,

Но я предупреждаю вас

Но я предупреждаю вас, Что я живу в последний раз.

Слух чудовищный бродит по городу

Слух чудовищный бродит по городу, Забирается в домы, как тать.

Веет ветер лебединый

Веет ветер лебединый, Небо синее в крови.

Страх, во тьме перебирая вещи

Страх, во тьме перебирая вещи, Лунный луч наводит на топор.

Ты знаешь, я томлюсь в неволе

Ты знаешь, я томлюсь в неволе, О смерти господа моля,

Я именем твоим не оскверняю уст

Я именем твоим не оскверняю уст. Ничто греховное мой сон не посещает,

Шелестит, опадая орешник

Шелестит, опадая орешник, . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Защитникам Сталина

Это те, что кричали: «Варраву Отпусти нам для праздника», те,

Как в трапезной – скамейки, стол, окно

Как в трапезной – скамейки, стол, окно С огромною серебряной луною.

Быть может, презреннее всех на земле

Быть может, презреннее всех на земле Нарушитель клятвы не данной.

А Смоленская нынче именинница

Памяти Ал. Блока А Смоленская нынче именинница,

Застольная

Под узорной скатертью Не видать стола.

В царском селе

По аллее проводят лошадок. Длинны волны расчесанных грив.

Выбрала сама я долю

Выбрала сама я долю Другу сердца моего:

Не с тобой мне есть угощенье

Не с тобой мне есть угощенье, Не тебя мне просить прощенья,

Накануне

. . . . . . . . . . . . накануне Я приду к тебе в том июне,

Подражание корейскому

Приснился мне почти что ты Какая редкая удача!

И было этим летом так отрадно

И было этим летом так отрадно Мне отвыкать от собственных имен

Что нам разлука

Что нам разлука? — Лихая забава, Беды скучают без нас, —

Покорение пустыни

Чей дух извечно-молодой Над этим краем веял,

Стояла долго я у врат тяжелых ада

Стояла долго я у врат тяжелых ада, Но было тихо и темно в аду…

И в памяти черной, пошарив, найдешь

И в памяти черной, пошарив, найдешь До самого локтя перчатки,

Вечерний звон у стен монастыря

Вечерний звон у стен монастыря, Как некий благовест самой природы…

Данте

Il mio bel San Giovanni Dante [1]

Из набросков

Даль рухнула, и пошатнулось время, Бес скорости стал пяткою на темя

То, что я делаю

То, что я делаю, способен делать каждый. Я не тонул во льдах, не изнывал от жажды,

Самый черный и душный самый

Самый черный и душный самый — Это город Пиковой Дамы.

Когда в мрачнейшей из столиц

Когда в мрачнейшей из столиц Рукою твердой, но усталой,

И на этом сквозняке

… И на этом сквозняке Исчезают мысли, чувства…

Читатель

Не должен быть очень несчастным И главное скрытным. О нет! —

Кто его сюда прислал

Кто его сюда прислал Сразу изо всех зеркал

Другая песенка

Несказанные речи Я больше не твержу,

Как жизнь забывчива

Как жизнь забывчива, как памятлива смерть. июля 1961

Не лирою влюбленного

Не лирою влюбленного Иду пленять народ —

В скорбях, в страстях, под нестерпимым гнетом

В скорбях, в страстях, под нестерпимым гнетом . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Как люблю, как любила глядеть я

Как люблю, как любила глядеть я На закованные берега,

Памяти Пильняка

Всё это разгадаешь ты один… Когда бессонный мрак вокруг клокочет,

Ты смертною не можешь сделать душу

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ты смертною не можешь сделать душу,

И в Киевском храме Премудрости Бога

И в Киевском храме Премудрости Бога, Припав к солее, я тебе поклялась,

Дорогою ценой и нежданной

Дорогою ценой и нежданной Я узнала, что помнишь и ждешь.

И будешь ты из тех старух

И будешь ты из тех старух, Что всех переживут,

Многим

Я – голос ваш, жар вашего дыханья, Я – отраженье вашего лица.

Углем наметил на левом боку

Углем наметил на левом боку Место, куда стрелять,

Смеркается, и в небе темно-синем

Смеркается, и в небе темно-синем, Где так недавно храм Ерусалимский

Тайны ремесла

1. Творчество Бывает так: какая-то истома;

Теперь прощай, столица

Теперь прощай, столица, Прощай, весна моя,

Лотова жена

Жена же Лотова оглянулась позади его и стала соляным столпом.

Глаз не свожу с горизонта

Глаз не свожу с горизонта, Где мятели пляшут чардаш…

Спокоен ход простых суровых дней

Сергею Судейкину Спокоен ход простых суровых дней,

В каждом древе распятый Господь

В каждом древе распятый Господь, В каждом колосе тело Христово,

Если ты смерть

Если ты смерть — отчего же ты плачешь сама, Если ты радость — то радость такой не бывает.

И это станет для людей

И это станет для людей Как времена Веспасиана,

И я все расскажу тебе

И я все расскажу тебе: Как промчался ‘афганец’ дикий.

В углу старик, похожий на барана

В углу старик, похожий на барана, Внимательно читает ‘Фигаро’.

С Новым годом! С новым горем!

С Новым годом! С новым горем! Вот он пляшет, озорник,

Ответ

В. А. Комаровскому Какие странные слова

Северные элегии

В том доме было очень страшно жить, И ни камина жар патриархальный,

Земной отрадой сердца не томи

Земной отрадой сердца не томи, Не пристращайся ни к жене, ни к дому,

В тот давний год, когда зажглась любовь

В тот давний год, когда зажглась любовь Как крест престольный в сердце обреченном,

У меня есть улыбка одна

У меня есть улыбка одна: Так, движенье чуть видное губ,

Герб небес изогнутый и древний

Герб небес изогнутый и древний. Что на нем, почти не разобрать.

Песня мира

Качаясь на волнах эфира, Минуя горы и моря,

Хозяйка румяна, и ужин готов

Хозяйка румяна, и ужин готов, И царствует где-то Борис Годунов…

Годовщину последнюю празднуй

Годовщину последнюю празднуй Ты пойми, что сегодня точь-в-точь

На руке его много блестящих колец

На руке его много блестящих колец — Покоренных им девичьих нежных сердец.

Я любимого нигде не встретила

Я любимого нигде не встретила: Столько стран прошла напрасно.

Я не была здесь лет семьсот

Я не была здесь лет семьсот, Но ничего не изменилось…

Я с тобой, мой ангел, не лукавил

Я с тобой, мой ангел, не лукавил, Как же вышло, что тебя оставил

Родная земля

В заветных ладанках не носим на груди, О ней стихи навзрыд не сочиняем,

Венеция

Золотая голубятня у воды, Ласковой и млеюще-зеленой;

Я выбрала тех, с кем хотела молчать

Я выбрала тех, с кем хотела молчать В душистом спокойном тепле,

Я гибель накликала милым

Я гибель накликала милым, И гибли один за другим.

Не мешай мне жить

Не мешай мне жить — и так не сладко, Что ты вздумал, что тебя томит?

Приморский сонет

Здесь все меня переживет, Все, даже ветхие скворешни

При музыке

Опять приходит полонез Шопена. О, Боже мой! — как много вееров,

Копай, моя лопата

Копай, моя лопата, Звени, моя кирка.

Стал мне реже сниться, слава Богу

Стал мне реже сниться, слава Богу, Больше не мерещится везде.

Старый портрет

А.А. Экстер Сжала тебя золотистым овалом

Четыре времени года

Сегодня я туда вернусь, Где я была весной.

Ты напрасно мне под ноги мечешь

Вижу я, Лебедь тешится моя.

К музыке

Стала я, как в те года, бессонной, Ночь не отличаю ото дня,

И теми стихами весь мир озарен

… И теми стихами весь мир озарен . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Из первой тетради

Отрывок Всю ночь не давали заснуть,

Корея в огне

I Где ароматом веяли муссоны

Не недели, не месяцы — годы

Не недели, не месяцы – годы Расставались. И вот наконец

Есть три эпохи у воспоминаний

Последний ключ – холодный ключ забвенья. Он слаще всех жар сердца утолит.

Из Ленинградских элегий

О! Из какой великолепной тьмы, Из самой окончательной разлуки

Чугунная ограда

Чугунная ограда, Сосновая кровать.

Многое еще, наверно, хочет

Многое еще, наверно, хочет Быть воспетым голосом моим:

Дифирамб

Зеленей той весны не бывало еще во вселенной. 1909

Полупрервана беседа

. . . полупрервана беседа . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Непогребенных всех — я хоронила их

Непогребенных всех – я хоронила их, Я всех оплакала, а кто меня оплачет?

Пять строек великих, как пять маяков

Пять строек великих, как пять маяков, Светящих сквозь толщу грядущих веков,

24 мая

Это были черные тюльпаны, Это были страшные цветы.

Ах! — где те острова

Ах! — где те острова, Где растет трын-трава

Тот город, мной любимый с детства

Тот город, мной любимый с детства, В его декабрьской тишине

Это ты осторожно коснулся

Это ты осторожно коснулся Очарованной

Вот это я тебе, взамен могильных роз

Памяти М. Булгакова Вот это я тебе, взамен могильных роз,

Знай, тот, кто оставил меня на какой-то странице

Знай, тот, кто оставил меня на какой-то странице И в мире блуждает и верен — как я — до конца,

Сказал, что у меня соперниц нет

Сказал, что у меня соперниц нет. Я для него не женщина земная,

Прогулка (Перо задело о верх экипажа)

Перо задело о верх экипажа. Я поглядела в глаза его.

И все пошли за мной, читатели мои

И все пошли за мной, читатели мои, Я вас с собой взяла в тот пусть неповторимый.

Я живу, как кукушка в часах

Я живу, как кукушка в часах, Не завидую птицам в лесах.

И слава лебедью плыла

И слава лебедью плыла Сквозь золотистый дым.

Неправда, не медный, неправда, не звон

Неправда, не медный, неправда, не звон, А тихий (?) и хвойный таинственный стон

Твой белый дом и тихий сад оставлю

Твой белый дом и тихий сад оставлю. Да будет жизнь пустынна и светла.

Сразу стало тихо в доме

Сразу стало тихо в доме, Облетел последний мак,

Имя

Татарское, дремучее Пришло из никуда,

Тихо льется тихий Дон

Отрывок из поэмы «Реквием» Ахматовой

Ночь моя — бред о тебе

Ночь моя — бред о тебе, День — равнодушное: пусть!

Словно ангел, возмутивший воду

Словно ангел, возмутивший воду, Ты взглянул тогда в мое лицо,

И никогда здесь не наступит утро

И никогда здесь не наступит утро. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Завещание

Моей наследницей полноправной будь, Живи в моем дому, пой песнь, что я сложила

Рисунок на книге стихов

Он не траурный, он не мрачный, Он почти как сквозной дымок,

Они летят, они еще в дороге

М. Лозинскому Они летят, они еще в дороге,

Последнее возвращение

У меня одна дорога: От окна и до порога.

Думали: нищие мы

Думали: нищие мы, нету у нас ничего, А как стали одно за другим терять,

Чем хуже этот век предшествующих

Чем хуже этот век предшествующих? Разве Тем, что в чаду печали и тревог

Поздний ответ

М. И. Цветаевой Белорученька моя, чернокнижница…

Без названия

Среди морозной праздничной Москвы, Где протекает наше расставанье

Милому

Голубя ко мне не присылай, Писем беспокойных не пиши,

Ташкент зацветает

Словно по чьему-то повеленью, Сразу стало в городе светло —

Про стихи

Владимиру Нарбуту Это — выжимки бессонниц,

Ленинград в марте

Cardan solaire* на Меньшиковом доме. Подняв волну, проходит пароход.

1 июня 1950

Пусть дети запомнят сегодняшний день Студеный, прохладный, погожий

Теперь никто не станет слушать песен

Теперь никто не станет слушать песен. Предсказанные наступили дни.

Не дышали мы сонными маками

Не дышали мы сонными маками, И своей мы не знаем вины.

Заклинание

Из тюремных ворот, Из заохтенских болот,

Твоя свирель над тихим миром пела

Твоя свирель над тихим миром пела, И голос смерти тайно вторил ей,

Я слышу иволги всегда печальный голос

Я слышу иволги всегда печальный голос И лета пышного приветствую ущерб,

Поэма без героя

Часть I Тринадцатый год

Десять лет и год твоя подруга

Десять лет и год твоя подруга Не слыхала, как поет гроза.

Божий Ангел, зимним утром

Божий Ангел, зимним утром Тайно обручивший нас,

Исповедь

Умолк простивший мне грехи. Лиловый сумрак гасит свечи,

Меня и этот голос не обманет

Меня и этот голос не обманет, Пора, пора вам, гость случайный, в путь,

Пусть грубой музыки обрушится волна

Пусть грубой музыки обрушится волна, Пусть хриплый марш пересечет молчанье.

То лестью новогоднего сонета

То лестью новогоднего сонета, Из каторжных полученного рук,

Горчайшей смерти чашу

…горчайшей смерти чашу (нам не простили ничего)

Любовь (То змейкой, свернувшись клубком)

То змейкой, свернувшись клубком, У самого сердца колдует,

Маяковский в 1913 году

Я тебя в твоей не знала славе, Помню только бурный твой расцвет,

Туманом легким парк наполнился

Вере Ивановой-Шварсалон Туманом легким парк наполнился,

Три осени

Мне летние просто невнятны улыбки, И тайны в зиме не найду.

Надпись на неоконченном портрете

О, не вздыхайте обо мне, Печаль преступна и напрасна,

Предсказание

Видел я тот венец златокованый… Не завидуй такому венцу!

Мелхола

Но Давида полюбила… дочь Саула, Мелхола. Саул думал: отдам ее за него, и она будет ему сетью.

Так в великой нашей Отчизне

Так в великой нашей Отчизне На глазах наших стал человек

Подражание армянскому

Я приснюсь тебе черной овцою На нетвердых, сухих ногах,

Навстречу знаменам, навстречу полкам

Навстречу знаменам, навстречу полкам Вернувшейся армии нашей

Как страшно изменилось тело

Как страшно изменилось тело, Как рот измученный поблек!

Со шпаной в канавке

Со шпаной в канавке Возле кабака,

О нет, я не тебя любила

О нет, я не тебя любила, Палима сладостным огнем,

Тот август, как желтое пламя

Тот август, как желтое пламя, Пробившееся сквозь дым,

При непосылке поэмы

Приморские порывы ветра, И дом, в котором не живем,

По валам старинных укреплений

По валам старинных укреплений Два монаха медленно прошли

За плечом, где горит семисвечник

За плечом, где горит семисвечник, И где тень Иудейской стены,

Памяти 19 июля 1914

Мы на сто лет состарились, и это Тогда случилось в час один:

Тебя прямо в музыку спрячу

Тебя прямо в музыку спрячу, Не в песне . . . . . . . живи

Эта встреча никем не воспета

Эта встреча никем не воспета, И без песен печаль улеглась.

Когда в тоске самоубийства

Когда в тоске самоубийства Народ гостей немецких ждал,

Из Седьмой Северной элегии

…А я молчу — я тридцать лет молчу. Молчание арктическими льдами

Столько просьб у любимой всегда

Столько просьб у любимой всегда! У разлюбленной просьб не бывает.

Первый дальнобойный в Ленинграде

И в пестрой суете людской Все изменилось вдруг.

Моею Музой оказалась мука

Моею Музой оказалась мука. Она со мною кое-как прошла

Буду черные грядки холить

Буду черные грядки холить, Ключевой водой поливать;

Лишняя

Тешил — ужас. Грела — вьюга. Вел вдоль смерти — мрак.

Разлука

Вечерний и наклонный Передо мною путь.

Из «дневника путешествия»

Стихи на случай Светает — это Страшный суд.

Вместо послесловия

А там, где сочиняют сны, Обоим — разных не хватило,

И сердце то уже не отзовется

Н.П. И сердце то уже не отзовется

Справа раскинулись пустыри

Справа раскинулись пустыри, С древней, как мир, полоской зари.

Не хулил меня, не славил

Не хулил меня, не славил, Как друзья и как враги.

Немного географии

О. М. Не столицею европейской

Бежецк

Там белые церкви и звонкий, светящийся лед, Там милого сына цветут васильковые очи.

Забудут? – вот чем удивили

Забудут? – вот чем удивили! Меня забывали сто раз,

Тебе покорной? Ты сошел с ума

Тебе покорной? Ты сошел с ума! Покорна я одной Господней воле.

Еще одно лирическое отступление

Еще одно лирическое отступление Все небо в рыжих голубях,

Что ты можешь еще подарить

Что ты можешь еще подарить? — Той сияющей сущности пламя,

Врачуй мне душу, а не то

Врачуй мне душу, а не то Я хуже чем умру.

Не знаю, что меня вело

Не знаю, что меня вело Тогда над безднами такими.

Полночные стихи

По волнам блуждаюсь и прячусь в лесу, Мерещусь на чистой эмали,

Античная страничка

I. СМЕРТЬ СОФОКЛА Тогда царь понял, что умер Софокл.

Муж хлестал меня узорчатым

Муж хлестал меня узорчатым, Вдвое сложенным ремнём.

Он не друг и не враг и не демон

Он не друг и не враг и не демон . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

От этих антивстреч

От этих антивстреч Меня бы уберечь

Здесь девушки прелестнейшие спорят

Здесь девушки прелестнейшие спорят За честь достаться в жены палачам,

Я гадаю: кто там? – не жених ли

Я гадаю: кто там? – не жених ли, Не жених ли это мой?…

За ландышевый май

…За ландышевый май В моей Москве кровавой

Дверь полуоткрыта

Дверь полуоткрыта, Веют липы сладко…

То ли я с тобой осталась

То ли я с тобой осталась, То ли ты ушел со мной,

Читая Гамлета

У кладбища направо пылил пустырь, А за ним голубела река.

И яростным вином блудодеянья

И яростным вином блудодеянья Они уже упились до конца.

Это и не старо и не ново

Это и не старо и не ново, Ничего нет сказочного тут.

Я играю в ту самую игру

Я играю в ту самую игру, От которой я и умру.

Удивляйтесь, что была печальней

Удивляйтесь, что была печальней Между молотом и наковальней,

По полу лучи луны разлились

По полу лучи луны разлились. Сердце сразу замерло, зажглось,

И снова мадам Рекамье хороша

И снова мадам Рекамье хороша И Гёте, как Вертер, юн.

Бесшумно ходили по дому

Бесшумно ходили по дому, Не ждали уже ничего.

То пятое время года

То пятое время года, Только его славословь.

И мнится голос человека

И мнится — голос человека Здесь никогда не прозвучит,

Эхо

В прошлое давно пути закрыты, И на что мне прошлое теперь?

В городе райского ключаря

В городе райского ключаря, В городе мертвого царя

О, горе мне

Отрывок из стихотворения «Городу Пушкина». О, горе мне! Они тебя сожгли…

Этой ивы листы в девятнадцатом веке увяли

Отрывок из стихотворения Городу Пушкина

Подражание Анненскому

И с тобой, моей первой причудой, Я простился. Восток голубел.

Зов

В которую-то из сонат Тебя я прячу осторожно.

И той, что танцует лихо

… и той, что танцует лихо, И той, что всегда права,

Борис Пастернак (Поэт)

Он, сам себя сравнивший с конским глазом, Косится, смотрит, видит, узнает,

О, это был прохладный день

О, это был прохладный день В чудесном городе Петровом!

И опять по самому краю

И опять по самому краю Лунатически я ступаю.

Стеклянный воздух над костром

. . . . . . . . . . . . . . . . . . Стеклянный воздух над костром

И клялись они Серпом и Молотом

И клялись они Серпом и Молотом Пред твоим страдальческим концом:

Памяти Анты

Пусть это даже из другого цикла… Мне видится улыбка ясных глаз,

Бисерным почерком пишете, Lise

Георгию Иванову Бисерным почерком пишете, Lise,

Белый дом

Морозное солнце. С парада Идут и идут войска.

Кому и когда говорила

«…И кто-то приказал мне: Говори! Припомни все…»

Не находка она, а утрата

Не находка она, а утрата, И не истина это а — ложь…

И кружку пенили отцы

И кружку пенили отцы, И уходили сорванцы,

За то, что я грех прославляла

За то, что я грех прославляла, Отступника жадно хваля,

Словно дальнему голосу внемлю

М. М. 3ощенко Словно дальнему голосу внемлю,

Ты мог бы мне сниться реже

Ты мог бы мне сниться и реже, Ведь часто встречаемся мы,

Я не люблю цветы

Я не люблю цветы — они напоминают Мне похороны, свадьбы и балы,

Кое-как удалось разлучиться

Кое-как удалось разлучиться И постылый огонь потушить.

Был блаженной моей колыбелью

Был блаженной моей колыбелью Темный город у грозной реки

Ты отступник

Ты — отступник: за остров зеленый Отдал, отдал родную страну,

Он прав — опять фонарь, аптека

Он прав – опять фонарь, аптека, Нева, безмолвие, гранит…

Еще говорящую трубку

Еще говорящую трубку Она положила обратно,

И странный спутник был мне послан адом

И странный спутник был мне послан адом, Гость из невероятной пустоты.

Путь мой предсказан одною из карт

Путь мой предсказан одною из карт, Тою, которой не буду…

Зачем притворяешься ты

Зачем притворяешься ты То ветром, то камнем, то птицей?

Будем вместе, милый, вместе

Будем вместе, милый, вместе, Знают все, что мы родные,

Я не знаю, ты жив или умер

Я не знаю, ты жив или умер,— На земле тебя можно искать

Дьявол не выдал. Мне всё удалось

Дьявол не выдал. Мне всё удалось. Вот и могущества явные знаки.

Последнее письмо

О спутник мой неосторожный, Мой друг ревнивый и тревожный,

Так раненого журавля

Так раненого журавля Зовут другие: курлы, курлы!

Смятение

Было душно от жгучего света, А взгляды его — как лучи.

И ты мне все простишь

И ты мне все простишь: И даже то, что я не молодая,

Как ты можешь смотреть на Неву

Как ты можешь смотреть на Неву, Как ты смеешь всходить на мосты?…

Если бы тогда шальная пуля

Если бы тогда шальная пуля Легкою тропинкою июля

Я всем прощение дарую

Я всем прощение дарую И в Воскресение Христа

Заснуть огорченной

Заснуть огорченной, Проснуться влюбленной,

Семь тысяч и три километра

Семь тысяч и три километра… Не услышишь, как мать зовет.

Косноязычно славивший меня

Косноязычно славивший меня Еще топтался на краю эстрады.

После ветра и мороза

После ветра и мороза было Любо мне погреться у огня.

Победителям

Сзади Нарвские были ворота, Впереди была только смерть…

Белой ночью

Ах, дверь не запирала я, Не зажигала свеч,

С первым звуком, слетевшим с рояля

С первым звуком, слетевшим с рояля, Я шепчу тебе: ‘Здравствуй, князь’.

Не мудрено, что похоронным звоном

Не мудрено, что похоронным звоном Звучит порой непокоренный стих.

Что-то неладно со мною опять

Что-то неладно со мною опять… Сердце колотится сиро.

Не в таинственную беседку

Не в таинственную беседку Поведет этот пламенный мост:

Сочтенных дней осталось мало

Сочтенных дней осталось мало, Уже не страшно ничего,

Это скуки первый слой

Это скуки первый слой …самой злой,

Бреды

Самолет приблизился к Парижу . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Шутки — шутками, а сорок

Шутки — шутками, а сорок Гладких лет в тюрьме,

Угощу под заветнейшим кленом

Угощу под заветнейшим кленом Я беседой тебя не простой —

Я не любила с давних дней

Я не любила с давних дней, Чтобы меня жалели,

И очертанья Фауста вдали

И очертанья Фауста вдали — Как города, где много черных башен

Моей сестре

Подошла я к сосновому лесу. Жар велик, да и путь не короткий.

Юдифь

В шатре опустилась полночная мгла, Светильник задула, лампады зажгла.

Глаза безумные твои

Глаза безумные твои И ледяные речи,

Плотно сомкнуты губы сухие

Плотно сомкнуты губы сухие. Жарко пламя трех тысяч свечей.

Как слепоглухонемая

Как слепоглухонемая, Которой остались на свете

Последний тост

Я пью за разорённый дом, За злую жизнь мою,

Я написала слова

Я написала слова, Что долго сказать не смела.

Так будет

Не надо нам земли чужой, Свою мы создаем, —

Под рукоплесканья клеветы

Под рукоплесканья клеветы И зависти змеиный свист.

Муза

Когда я ночью жду ее прихода, Жизнь, кажется, висит на волоске.

Не стращай меня грозной судьбой

Не стращай меня грозной судьбой И великою северной скукой.

Не прислал ли лебедя за мною

Не прислал ли лебедя за мною, Или лодку, или черный плот?

Не лги мне

Не лги мне, не лги мне, не лги мне, Я больше терпеть не могу.

Белая ночь

Небо бело страшной белизною, А земля как уголь и гранит.

Оставь нас с музыкой вдвоем

Оставь нас с музыкой вдвоем, Мы сговоримся скоро —

Если в небе луна не бродит

Если в небе луна не бродит, А стынет — ночи печать…

И в тайную дружбу с высоким

И в тайную дружбу с высоким, Как юный орел темноглазым,

Москве

Москва… как много в этом звуке… Пушкин А. С.

На свиданье с белой ночью

На свиданье с белой ночью Скоро я от вас уеду.

Там такие бродят души

Там такие бродят души, — Спят такие сны…

Прощальная

Не смеялась и не пела, Целый день молчала,

И по собственному дому

И по собственному дому Я иду, как по чужому,

In memoriam (А вы, мои друзья последнего призыва)

А вы, мои друзья последнего призыва! Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.

Побег

О. А. Кузьминой-Караваевой «Нам бы только до взморья добраться,

И это б могла, и то бы могла

И это б могла, и то бы могла, А сама, как береза в поле, легла,

На пороге белом рая

На пороге белом рая, Оглянувшись, крикнул: «Жду!»

Тень

Что знает женщина одна о смертном часе? О. Мандельштам

Пусть кто-нибудь сюда придет

Пусть кто-нибудь сюда придет, Мне эта тишь невыносима

Надпись на книге (М. Лозинскому)

М. Лозинскому Почти от залетейской тени

Не будем пить из одного стакана

Не будем пить из одного стакана Ни воду мы, ни сладкое вино,

Я с тобой не стану пить вино

Я с тобой не стану пить вино, Оттого что ты мальчишка озорной,

Вечерние часы перед столом

Вечерние часы перед столом. Непоправимо белая страница.

Если плещется лунная жуть

Если плещется лунная жуть, Город весь в ядовитом растворе.

Все расхищено, предано, продано

Наталии Рыковой Всё расхищено, предано, продано,

Мне больше ног моих не надо

Мне больше ног моих не надо, Пусть превратятся в рыбий хвост!

Ни вероломный муж, ни трепетный жених

Ни вероломный муж, ни трепетный жених, . . . . . . . . . . . . . . . . . . . кто-то третий,

Но в мире нет власти

…Но в мире нет власти Грозней и страшней,

Вот и доспорился яростный спорщик

Вот и доспорился яростный спорщик, До енисейских равнин…

Когда умрем, темней не станет

А.А. Смирнову Когда умрем, темней не станет,

Памяти Александра Блока

Пора забыть верблюжий этот гам И белый дом на улице Жуковской.

В саду

Калитку в милый сад, Где клен, и дуб, и ясень,

Сказка о черном кольце

1 Мне от бабушки-татарки

Обыкновенным было это утро

Обыкновенным было это утро Московское и летнее почти что,

Лежала тень на месяце двурогом

Лежала тень на месяце двурогом… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . страх.

Еще об этом лете

Отрывок И требовала, чтоб кусты

Три раза пытать приходила

Три раза пытать приходила. Я с криком тоски просыпалась

Хозяйка

Е. С. Булгаковой В этой горнице колдунья

Вражье знамя

Вражье знамя Растает, как дым,

За такую скоморошину

За такую скоморошину, Откровенно говоря,

Мы не умеем прощаться

Мы не умеем прощаться,- Все бродим плечо к плечу.

Пусть даже вылета мне нет

Пусть даже вылета мне нет Из стаи лебединой…

Беспамятна лишь жизнь

Беспамятна лишь жизнь, — такой не назовем Ее сестру, — последняя дремота

Над водой

Стройный мальчик пастушок, Видишь, я в бреду.

Опять подошли незабвенные даты

Опять подошли «незабвенные даты», И нет среди них ни одной не проклятой.

И ты ко мне вернулась знаменитой

И ты ко мне вернулась знаменитой, Темно-зеленой веточкой повитой,

И снова осень валит Тамерланом

И снова осень валит Тамерланом, В арбатских переулках тишина.

Загорелись иглы венчика

Загорелись иглы венчика Вкруг безоблачного лба.

Знаешь сам, что не стану славить

Знаешь сам, что не стану славить Нашей встречи горчайший день.

Разве я стала совсем не та

Разве я стала совсем не та, Что там, у моря,

27 января 1944 (И в ночи январской, беззвездной)

И в ночи январской, беззвездной, Сам дивясь небывалой судьбе,

В комнате моей живет красивая

В комнате моей живет красивая Медленная черная змея;

А там мой мраморный двойник

…А там мой мраморный двойник, Поверженный под старым кленом,

И там колеблется камыш

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . … И там колеблется камыш

Июль 1914

I Пахнет гарью. Четыре недели

Я улыбаться перестала

Я улыбаться перестала, Морозный ветер губы студит,

Севморпуть

Чей разум угадал сквозь льды Давно желанный путь,

Под крышей промерзшей пустого жилья

Под крышей промерзшей пустого жилья Я мертвенных дней не считаю,

На стеклах нарастает лед

На стеклах нарастает лед, Часы твердят: «Не трусь!»

Высокомерьем дух твой помрачен

Высокомерьем дух твой помрачен, И оттого ты не познаешь света.

Мне не надо счастья малого

Мне не надо счастья малого, Мужа к милой провожу

Небывалая осень

Небывалая осень построила купол высокий, Был приказ облакам этот купол собой не темнить.

Если б все, кто помощи душевной

Если б все, кто помощи душевной У меня просил на этом свете, —

Весенним солнцем это утро пьяно

Весенним солнцем это утро пьяно, И на террасе запах роз слышней,

Зазвонили в Угличе рано

Зазвонили в Угличе рано, У царевича в сердце рана.

Мне веселее ждать его

Мне веселее ждать его, Чем пировать с другим…

Улыбнулся, вставши на пороге

Улыбнулся, вставши на пороге, Умерло мерцание свечи.

Я спросила у кукушки

Я спросила у кукушки, Сколько лет я проживу…

Хулимые, хвалимые

Хулимые, хвалимые, Ваш голос прост и дик.

Памяти Сергея Есенина

Так просто можно жизнь покинуть эту, Бездумно и безбольно догореть.

От странной лирики, где каждый шаг

От странной лирики, где каждый шаг — секрет, Где пропасти налево и направо,

Когда о горькой гибели моей

Когда о горькой гибели моей Весть поздняя его коснется слуха,

Любовь всех раньше станет смертным прахом

Любовь всех раньше станет смертным прахом. Смирится гордость, и умолкнет лесть.

Мы до того отравлены друг другом

Мы до того отравлены друг другом, Что можно и погибнуть невзначай,

Самой поэме

…и слово в музыку вернись. О.М.

Третий Зачатьевский

Переулочек, переул… Горло петелькой затянул.

По неделе ни слова ни с кем не скажу

По неделе ни слова ни с кем не скажу, Все на камне у моря сижу,

Я в этой церкви слушала Канон

Я в этой церкви слушала Канон Андрея Критского в день строгий и печальный,

Как вышедший из западных ворот

Как вышедший из западных ворот Родного города и землю обошедший

Из памяти твоей я выну этот день

Из памяти твоей я выну этот день, Чтоб спрашивал твой взор беспомощно-туманный:

Вновь Исакий в облаченье

Вновь Исакий в облаченье Из литого серебра.

В каждых сутках есть такой

В каждых сутках есть такой Смутный и тревожный час.

Все в Москве пропитано стихами

Все в Москве пропитано стихами, Рифмами проколото насквозь.

Сердце бьется ровно, мерно

Сердце бьется ровно, мерно. Что мне долгие года!

Ты мне не обещан ни жизнью, ни Богом

Ты мне не обещан ни жизнью, ни Богом, Ни даже предчувствием тайным моим.

Сон

Я знала, я снюсь тебе, Оттого не могла заснуть.

Взоры огненней огня

Взоры огненней огня И усмешка Леля…

Осень смуглая (Вновь подарен мне дремотой)

Вновь подарен мне дремотой Наш последний звездный рай —

Скука, скую

Скука, скую . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Больничные молитвенные дни

Больничные молитвенные дни И где-то близко за стеною — море

Кто тебя мучил такого

Кто тебя мучил такого . . . . . . . . . . . . . . . .

Мальчик сказал мне

Мальчик сказал мне: «Как это больно!» И мальчика очень жаль.

Я окошка не завесила

Я окошка не завесила, Прямо в горницу гляди.

Нам есть чем гордиться и есть что беречь

Нам есть чем гордиться и есть что беречь, И хартия прав, и родимая речь,

Не с теми я, кто бросил землю

Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам.

Ты всегда таинственный и новый

Ты всегда таинственный и новый, Я тебе послушней с каждым днем,

Перед весной бывают дни такие

Перед весной бывают дни такие: Под плотным снегом отдыхает луг,

Сад

Он весь сверкает и хрустит, Обледенелый сад.

Просыпаться на рассвете

Просыпаться на рассвете Оттого, что радость душит,

Музыке

Ты одна разрыть умеешь То, что так погребено,

Скорость

Бедствие это не знает предела… Ты, не имея ни духа, ни тела,

Кого просить, куда бежать

Кого просить, куда бежать, Кому валиться в ноги…

Не давай мне ничего на память

Не давай мне ничего на память, Знаю я, как память коротка.

Так скучай обо мне поскучнее

Так скучай обо мне поскучнее И побудничнее томись.

Причитание (Ленинградскую беду)

В. А. Щеголевой Господеви поклонитеся

Целый день провела у окошка

Целый день провела у окошка И томилась: ‘Скорей бы гроза’.

И юностью манит, и славу сулит

И юностью манит, и славу сулит, Так снова со мной сатана говорит:

Проводила друга до передней

Проводила друга до передней, Постояла в золотой пыли,

Узнала я, как опадают лица

Отрывок из поэмы Реквием

Пусть так теряют смысл слова

Пусть так теряют смысл слова И забываю бредни я,

Одичалая и немая

Одичалая и немая, Это близишься ты, Седьмая!

Сегодня мне письма

Сегодня мне письма не принесли: Забыл он написать или уехал;

Не то чтобы тебя ищу

Не то чтобы тебя ищу, Мне долю не принять такую,

Уж я ль не знала бессонницы

Уж я ль не знала бессонницы Все пропасти и тропы,

Петроград, 1919

И мы забыли навсегда, Заключены в столице дикой,

Вторая годовщина

(Простые рифмы) Нет, я не выплакала их.

И на ступеньки встретить

…И на ступеньки встретить Не вышли с фонарем.

Течет река неспешно

Течет река неспешно по долине, Многооконный на пригорке дом.

Самые темные дни в году

Самые темные дни в году Светлыми стать должны.

Из цикла «Сожженная тетрадь»

Пусть мой корабль пошел на дно, Дом превратился в дым…

И северная весть на севере застала

И северная весть на севере застала Средь вереска, зацветшего вчера,

Последний день в Риме

Заключенье не бывшего цикла Часто сердцу труднее всего,

Город сгинул, последнего дома

Город сгинул, последнего дома Как живое взглянуло окно…

Мне голос был

Мне голос был. Он звал утешно, Он говорил: «Иди сюда,

Как соломинкой, пьешь мою душу

Как соломинкой, пьешь мою душу. Знаю, вкус ее горек и хмелен.

Семнадцать месяцев кричу

Отрывок из поэмы Реквием. Семнадцать месяцев кричу,

И увидел месяц лукавый

И увидел месяц лукавый, Притаившийся у ворот,

А умирать поедем в Самарканд

А умирать поедем в Самарканд, На родину предвечных роз…

За узором дымных стекол

За узором дымных стекол Хвойный лес под снегом бел.

Здравствуй, Легкий шелест слышишь

Здравствуй! Легкий шелест слышишь Справа от стола?

Пятая роза

Дм. Бву Звалась Soleil¹ ты или Чайной

Прошло пять лет

Прошло пять лет,— и залечила раны, Жестокой нанесенные войной,

И последнее

Была над нами, как звезда над морем, Ища лучом девятый смертный вал,

Александру Блоку

От тебя приходила ко мне тревога И уменье писать стихи.

Приду туда, и отлетит томленье

Приду туда, и отлетит томленье. Мне ранние приятны холода.

Был он ревнивым, тревожным и нежным

Был он ревнивым, тревожным и нежным, Как божье солнце, меня любил,

Новогодняя баллада

И месяц, скучая в облачной мгле, Бросил в горницу тусклый взор.

Над черною бездной с тобою я шла

А. М. Ф(едорову) Над черною бездной с тобою я шла,

Одни глядятся в ласковые взоры

Памяти Н. В. Н. Одни глядятся в ласковые взоры,

Пускай австралийка меж нами незримая сядет

Пускай австралийка меж нами незримая сядет И скажет слова, от которых нам станет светло.

В Выборге

О.А.Л-ской Огромная подводная ступень,

О, знала ль я, когда в одежде белой

О, знала ль я, когда в одежде белой Входила Муза в тесный мой приют,

Послесловие

Как будто заблудившись в нежном лете, Бродила я вдоль липовых аллей

Я горькая и старая. Морщины

Я горькая и старая. Морщины Покрыли сетью желтое лицо.

Во сне

Чёрную и прочную разлуку Я несу с тобой наравне.

А в книгах я последнюю страницу

А в книгах я последнюю страницу Всегда любила больше всех других, —

Вы меня, как убитого зверя

Вы меня, как убитого зверя Нa кровавый подымете крюк,

Там оперный еще томится Зибель

Там оперный еще томится Зибель И заклинает милые цветы,

Я и плакала и каялась

Я и плакала и каялась, Хоть бы с неба грянул гром!

Родилась я ни поздно, ни рано

Родилась я ни поздно, ни рано Это время блаженно дно,

Но тебе я не дала кольца

Но тебе я не дала кольца, Снег платочка к глазам прижимая.

Хорони, хорони меня, ветер

Хорони, хорони меня, ветер! Родные мои не пришли,

Хочешь знать, как все это было

Хочешь знать, как все это было? — Три в столовой пробило,

Это просто, это ясно

Это просто, это ясно, Это всякому понятно,

На смоленском кладбище

А все, кого я на земле застала, Вы, века прошлого дряхлеющий посев!

Все обещало мне его

Все обещало мне его: Край неба, тусклый и червонный,

Все мы бражники здесь, блудницы

Все мы бражники здесь, блудницы, Как невесело вместе нам!

Пророчишь, горькая, и руки уронила

О.А. Глебовой-Судейкиной Пророчишь, горькая, и руки уронила,

Брат! Дождалась я светлого дня

‘Брат! Дождалась я светлого дня. В каких скитался ты странах?!

Прикована к смутному времени

Прикована к смутному времени В нищете ледяных дворцов.

Зазеркалье

O quae beatam, Diva, tenes Syprum et Memphin…

В мае

Сталинградской страды Золотые плода:

Поэт (Подумаешь, тоже работа)

Подумаешь, тоже работа, — Беспечное это житье:

Шепчет

Шепчет: ‘Я не пожалею Даже то, что так люблю —

Словно тяжким огромным молотом

Словно тяжким огромным молотом Раздробили слабую грудь.

И как всегда бывает в дни разрыва

И как всегда бывает в дни разрыва, К нам постучался призрак первых дней,

На шее мелких четок ряд

На шее мелких чёток ряд, В широкой муфте руки прячу,

Памяти Вали

1 Щели в саду вырыты,

Первое предупреждение

Какое нам, в сущности, дело, Что все превращается в прах,

Пo твердому гребню сугроба

Пo твердому гребню сугроба В твой белый, таинственный дом

Все это было — твердая рука

Все это было — твердая рука И полувиноватая улыбка,

Привольем пахнет дикий мед

Привольем пахнет дикий мёд, Пыль — солнечным лучом,

И не дослушаю впотьмах

И не дослушаю впотьмах Неконченную фразу.

Для того ль тебя носила

Для того ль тебя носила Я когда-то на руках,

Широк и желт вечерний свет

Широк и желт вечерний свет, Нежна апрельская прохлада.

Сердце к сердцу

Сердце к сердцу не приковано, Если хочешь — уходи.

Последняя

Услаждала бредами, Пением могил.

Зачем вы отравили воду

Зачем вы отравили воду И с грязью мой смешали хлеб?

Лучше б мне частушки задорно выкликать

Лучше б мне частушки задорно выкликать, А тебе на хриплой гармонике играть!

Царскосельские строки

Памяти Н.С.Г. I

«Иеремия» Стравинского

И вот из мрака встает одна Еще чернее, чем темнота,

Как взглянуть теперь мне в эти очи

Как взглянуть теперь мне в эти очи, Стыден и несносен свет дневной.

Не оттого ль, уйдя от легкости проклятой

Не оттого ль, уйдя от легкости проклятой, Смотрю взволнованно на темные палаты?

Ты пришел меня утешить, милый

Ты пришел меня утешить, милый, Самый нежный, самый кроткий…

Не в лесу мы, довольно аукать

Не в лесу мы, довольно аукать, Я насмешек таких не люблю…

Не повторяй — душа твоя богата

Не повторяй — душа твоя богата — Того, что было сказано когда-то,

Мужество

Мы знаем, что ныне лежит на весах И что совершается ныне.

Высоко в небе облачко серело

Высоко в небе облачко серело, Как беличья расстеленная шкурка.

Молитесь на ночь

Молитесь на ночь, чтобы вам Вдруг не проснуться знаменитым.

Ты, верно, чей-то муж и ты любовник чей-то

Ты, верно, чей-то муж и ты любовник чей-то, В шкатулке без тебя еще довольно тем,

И от Царского до Ташкента

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . И от Царского до Ташкента

Легкие летят недели

Легкие летят недели, Что случилось, не пойму.

Прав, что не взял меня с собой

Прав, что не взял меня с собой И не назвал своей подругой,

Пленник чужой

Пленник чужой! Мне чужого не надо, Я и своиx-то устала считать.

Чернеет дорога приморского сада

Чернеет дорога приморского сада, Желты и свежи фонари.

Александр у Фив

Наверно, страшен был и грозен юный царь, Когда он произнес: ‘Ты уничтожишь Фивы’.

И луковки твоей не тронул золотой

И луковки твоей не тронул золотой, Глядели на нее и Пушкин, и Толстой.

Ташкент

Затворилась навек дверь его А закат этот символ разлук…

Эпические мотивы

В то время я гостила на земле. Мне дали имя при крещенье — Анна,

Песня последней встречи

Так беспомощно грудь холодела, Но шаги мои были легки.

В лесу

Четыре алмаза — четыре глаза, Два совиных и два моих.

Тяжела ты, любовная память

Тяжела ты, любовная память! Мне в дыму твоем петь и гореть,

Здесь все тебе принадлежит по праву

Б. П. Здесь все тебе принадлежит по праву,

Запад клеветал и сам же верил

Запад клеветал и сам же верил, И роскошно предавал Восток,

Как вплелась в мои темные косы

Как вплелась в мои темные косы Серебристая нежная прядь —

Кого когда-то называли люди

Кого когда-то называли люди Царем в насмешку, Богом в самом деле,

Эпиграмма

Могла ли Биче словно Дант творить, Или Лаура жар любви восславить?

Всем обещаньям вопреки

Всем обещаньям вопреки И перстень сняв с моей руки,

С грозных ли площадей Ленинграда

С грозных ли площадей Ленинграда Иль с блаженных летейских полей

Как невеста, получаю

Как невеста, получаю Каждый вечер по письму,

Хорошо поют синицы

Хорошо поют синицы, У павлина яркий хвост,

Щели в саду вырыты

1 Щели в саду вырыты,

Один идет прямым путем

Один идет прямым путем, Другой идет по кругу

Лондонцам

Двадцать четвертую драму Шекспира Пишет время бесстрастной рукой.

Лилии

Я лилий нарвала прекрасных и душистых, Стыдливо-замкнутых, как дев невинных рой,

Покинув рощи родины священной

Покинув рощи родины священной И дом, где Муза Плача изнывала,

Он длится без конца

Он длится без конца — янтарный, тяжкий день! О, как невыразима грусть, как тщетно ожиданье!

Памяти В.С. Срезневской

Почти не может быть, ведь ты была всегда: В тени блаженных лип, в блокаде и больнице,

Конечно, мне радости мало

Конечно, мне радости мало Такая сулила гроза,

Стеклянный звонок

Стеклянный звонок Бежит со всех ног.

Письмо

Не кралось полуденным бродом, Не числилось в списке планет,

Какая есть, желаю вам другую

Какая есть. Желаю вам другую, Получше.

Быть страшно тобою хвалимой

Быть страшно тобою хвалимой… Все мои подсчитала грехи.

Как будто страшной песенки

Как будто страшной песенки Веселенький припев —

С самолета

На сотни верст, на сотни миль, На сотни километров

Тамаре Платоновне Карсавиной

Как песню, слагаешь ты легкий танец — О славе он нам сказал, —

Простишь ли мне эти ноябрьские дни

Простишь ли мне эти ноябрьские дни? В каналах приневских дрожат огни.

Отодвинув мечты и устав от идей

Отодвинув мечты и устав от идей, Жду зимы, как другие не ждут.

Это тот, кто сам мне подал цитру

…это тот, кто сам мне подал цитру В тихий час земных чудес,

Что таится в зеркале

Что таится в зеркале? — Горе… Что шумит за стеной? — Беда.

Как долог праздник новогодний

Графу В.П. Зубову Как долог праздник новогодний,

И меня по ошибке пленило

И меня по ошибке пленило, Как нарядная пляшет беда…

Да, я любила их, те сборища ночные

Да, я любила их, те сборища ночные,- На маленьком столе стаканы ледяные,

Нет, царевич, я не та

Нет, царевич, я не та, Кем меня ты видеть хочешь,

Слаб голос мой, но воля не слабеет

Слаб голос мой, но воля не слабеет, Мне даже легче стало без любви.

И вот, наперекор тому

В лесу голосуют деревья. Н.З.

Когда уже к неведомой отчизне

Когда уже к неведомой отчизне Ее рука незримая вела,

И осталось из всего земного

И осталось из всего земного Только хлеб насущный твой,

Будешь жить, не зная лиха

Будешь жить, не зная лиха, Править и судить,

О, жизнь без завтрашнего дня

О, жизнь без завтрашнего дня! Ловлю измену в каждом слове,

И черной музыки безумное лицо

…И черной музыки безумное лицо На миг появится и скроется во мраке,

Вижу выцветший флаг над таможней

Вижу выцветший флаг над таможней И над городом желтую муть.

Заболеть бы как следует, в жгучем бреду

Заболеть бы как следует, в жгучем бреду Повстречаться со всеми опять,

Р.С.Ф.С.Р.

Первая среди равных, Славная среди славных,

Я так молилась

Я так молилась: «Утоли Глухую жажду песнопенья!»

Два стихотворения

1 Подушка уже горяча

Я сошла с ума, о мальчик странный

Я сошла с ума, о мальчик странный, В среду, в три часа!

Пустых небес прозрачное стекло

Пустых небес прозрачное стекло, Большой тюрьмы белесое строенье

Ночью

Стоит на небе месяц, чуть живой, Средь облаков струящихся и мелких,

Целый год ты со мной неразлучен

Целый год ты со мной неразлучен, А как прежде и весел и юн!

Из «Ташкентской тетради»

Блаженный мир — зеленый мир За каждым поворотом.

Почернел, искривился бревенчатый мост

Почернел, искривился бревенчатый мост, И стоят лопухи в человеческий рост,

Пришли и сказали: «Умер твой брат»

Н.Г. Jen’aurai pas l’honneur sublime

Безвольно пощады просят

Безвольно пощады просят Глаза. Что мне делать с ними,

Господь немилостив к жнецам и садоводам

Господь немилостив к жнецам и садоводам. Звеня, косые падают дожди

Моему городу

Так под кровлей Фонтанного Дома, Где вечерняя бродит истома

Я пришла к поэту в гости

Александру Блоку Я пришла к поэту в гости.

Помолись о нищей

Помолись о нищей, о потерянной, О моей живой душе,

Мне с тобою пьяным весело

Мне с тобою пьяным весело — Смысла нет в твоих рассказах.

Мурка, не ходи, там сыч

Мурка, не ходи, там сыч На подушке вышит,

Предыстория

Я теперь живу не там… Пушкин А. С.

Любо вам под половицей

Любо вам под половицей Перекликнуться с синицей

Каждый день по-новому тревожен

Каждый день по-новому тревожен, Все сильнее запах спелой ржи.

Ты любила меня и жалела

М. Цветаевой Ты любила меня и жалела,

И жар по вечерам, и утром вялость

И жар по вечерам, и утром вялость, И губ растрескавшихся вкус кровавый.

Мне безмолвие стало домом

Мне безмолвие стало домом И столицею — немота.

Еще тост

За веру твою! И за верность мою! За то, что с тобою мы в этом краю!

Призрак

Зажжённых рано фонарей Шары висячие скрежещут,

О своем я уже не заплачу

О своем я уже не заплачу, Но не видеть бы мне на земле

Путем всея земли

Прямо под ноги пулям, Расталкивая года,

Падение Берлина

(В кино) Я в два часа четыре долгих года

И умирать в сознаньи горделивом

… и умирать в сознаньи горделивом Что жертв своих не ведаешь числа,

А мы?

А мы? Не так же ль мы

Рахиль

Библейские стихи И служил Иаков за Рахиль семь

Первое возвращение

На землю саван тягостный возложен, Торжественно гудят колокола,

Хорошо здесь: и шелест, и хруст

Хорошо здесь: и шелест, и хруст; С каждым утром сильнее мороз,

А в зеркале двойник бурбонский профиль прячет

А в зеркале двойник бурбонский профиль прячет И думает, что он незаменим,

Молюсь оконному лучу

Цветок виноградной лозы растет, и мне двадцать лет сегодня вечером.

Как ни стремилась к Пальмире я

Как ни стремилась к Пальмире я Золотоглавой,

Надпись на книге

Что отдал – то твое. Шота Руставели

По самому жгучему лугу

По самому жгучему лугу, Туда, где вскипала вода,

Долго шел через поля и села

Долго шел через поля и села, Шел и спрашивал людей:

Долгим взглядом твоим истомленная

Долгим взглядом твоим истомленная, И сама научилась томить.

Клевета

И всюду клевета сопутствовала мне. Ее ползучий шаг я слышала во сне

Бег времени (Что войны, что чума)

Что войны, что чума? — конец им виден скорый, Их приговор почти произнесён.

Отстояли нас наши мальчишки

Отстояли нас наши мальчишки. Кто в болоте лежит, кто в лесу.

И это грозило обоим

… и это грозило обоим, И это предчувствовал ты…

Из цикла «Юность»

I Мои молодые руки

Может быть, потом ненавидел

Может быть, потом ненавидел И жалел, что тогда не убил.

Голос памяти

О.А. Глебовой-Судейкиной Что ты видишь, тускло на стену смотря,

Первая песенка

Таинственной невстречи Пустынны торжества,

Покорно мне воображенье

Покорно мне воображенье В изображеньи серых глаз.

Справа Днепр, а слева клены

Справа Днепр, а слева клены, Высь небес тепла.

Распятие

«Не рыдай Мене, Мати, во гробе зрящи»

Наше священное ремесло

Наше священное ремесло Существует тысячи лет…

Художнику

Мне все твоя мерещится работа, Твои благословенные труды:

Сонет

Совсем не тот таинственный художник, Избороздивший Гофмановы сны,—

Уединение

Так много камней брошено в меня, Что ни один из них уже не страшен,

Путник милый, ты далече

Путник милый, ты далече, Но с тобою говорю.

Важно с девочками простились

Важно с девочками простились, На ходу целовали мать,

Я пришла сюда, бездельница

Я пришла сюда, бездельница, Все равно мне, где скучать!

О тебе вспоминаю я редко

О тебе вспоминаю я редко И твоей не пленяюсь судьбой,

Отрывок

…И кто-то, во мраке дерев незримый. Зашуршал опавшей листвой

1950

Пятидесятый год — как бы водораздел, Вершина славного невиданного века,

Цветов и неживых вещей

Цветов и неживых вещей Приятен запах в этом доме.

И в недрах музыки я не нашла ответа

И в недрах музыки я не нашла ответа, И снова тишина, и снова призрак лета.

Со дня Купальницы-Аграфены

Со дня Купальницы-Аграфены Малиновый платок хранит.

И скупо оно и богато

И скупо оно и богато, То сердце… Богатство таи!

Я давно не верю в телефоны

Я давно не верю в телефоны, В радио не верю, в телеграф.

Уводили тебя на рассвете

Отрывок из поэмы Реквием

Протертый коврик под иконой

Протертый коврик под иконой, В прохладной комнате темно,

Как мог ты, сильный и свободный

В.К. Шилейко Как мог ты, сильный и свободный,

По аллее проводят лошадок

По аллее проводят лошадок. Длинны волны расчесанных грив.

Жить, так на воле

Жить — так на воле, Умирать — так дома.

Всё мне видится Павловск холмистый

Всё мне видится Павловск холмистый, Круглый луг, неживая вода,

От любви твоей загадочной

От любви твоей загадочной, Как от боли, в крик кричу,

Мартовские элегии

Еслы бы ты музыкой была, Я тебя бы слушал неотрывно,

Русский трианон (Поэма)

I В тени елизаветинских боскетов

Сосны

Не здороваются, не рады! А всю зиму стояли тут,

Все опять возвратится ко мне

Все опять возвратится ко мне: Раскаленная ночь и томленье

Но мы от этой нежности умрем

Но мы от этой нежности умрем . . . . . . . . . повсюду третья

Стихи из ненаписанного романа

У кого-то . . . . . есть . . . . . дом и честь,

А! Это снова ты. Не отроком влюбленным

А! Это снова ты. Не отроком влюбленным, Но мужем дерзостным, суровым, непреклонным

Тот голос, с тишиной великой споря

Тот голос, с тишиной великой споря, Победу одержал над тишиной.

Памяти друга

И в День Победы, нежный и туманный, Когда заря, как зарево, красна,

Здравствуй, Питер! Плохо, старый

Для Л. Н. Замятиной Здравствуй, Питер! Плохо, старый,

Ничего не скажу, ничего не открою

Ничего не скажу, ничего не открою. Буду молча смотреть, наклонившись, в окно.

Он любил три вещи на свете

Он любил три вещи на свете: За вечерней пенье, белых павлинов

Городу

Весь ты сыгранный на шарманке, Отразившийся весь в Фонтанке,

И вот одна осталась я

И вот одна осталась я Считать пустые дни.

Говорят дети

В садах впервые загорелись маки, И лету рад и вольно дышит город

В промежутках между грозами

В промежутках между грозами, Мрачной яркостью богатые,

Пока не свалюсь под забором

Пока не свалюсь под забором И ветер меня не добьет,

Угадаешь ты ее не сразу

Угадаешь ты ее не сразу [Жуткую и темную] заразу,

Отрывок о Ташкенте

И.М. Басалаеву на память о нашем Ташкенте Не знала б, как цветет айва,

Шиповник цветет

Из сожженной тетради Вместо праздничного поздравленья

Птицы смерти в зените стоят

Птицы смерти в зените стоят. Кто идет выручать Ленинград?

Земная слава как дым

Земная слава как дым, Не этого я просила.

Ты письмо мое, милый, не комкай

Ты письмо мое, милый, не комкай. До конца его, друг, прочти.

Смуглый отрок бродил по аллеям

Смуглый отрок бродил по аллеям, У озерных грустил берегов,

Жарко веет ветер душный

Жарко веет ветер душный, Солнце руки обожгло,

Слышишь, ветер поет блаженный

Слышишь, ветер поет блаженный То, что Лермонтов не допел.

И я не имею претензий

И я не имею претензий Ни к веку, ни к тем, кто вокруг.

Нет, ни в шахматы, ни в теннис

Нет, ни в шахматы, ни в теннис… То, во что с тобой играю,

Слушая пение

Женский голос, как ветер, несется, Черным кажется, влажным, ночным,

Проплывают льдины, звеня

Проплывают льдины, звеня, Небеса безнадежно бледны.

Гости

‘…ты пьян, И все равно пора нах хауз…’

Летний сад

Я к розам хочу, в тот единственный сад, Где лучшая в мире стоит из оград,

Колыбельная

Далеко в лесу огромном, Возле синих рек,

Пусть голоса органа снова грянут

Пусть голоса органа снова грянут, Как первая весенняя гроза:

Это было, когда улыбался

Отрывок из поэмы «Реквием»

Все ушли, и никто не вернулся

Все ушли, и никто не вернулся, Только, верный обету любви,

Воронеж (И город весь стоит оледенелый)

О. М. И город весь стоит оледенелый.

Поджигателям

И чем грозите вы? Пожаром?

Нет, с гуртом гонимым по Ленинке

О. Мандельштаму Нет, с гуртом гонимым по Ленинке

Я умею любить

Я умею любить. Умею покорной и нежною быть.

Первый луч — благословенье Бога

Первый луч — благословенье Бога По лицу любимому скользнул,

Царскосельская статуя