Смеркается, и в небе темно-синем, Где так недавно храм Ерусалимский Таинственным сиял великолепьем, Лишь две звезды над путаницей веток, И снег летит откуда-то не сверху, А словно подымается с земли, Ленивый, ласковый и осторожный. Мне странною в тот день была прогулка. Когда я вышла, ослепил меня Прозрачный отблеск на вещах и лицах, Как будто всюду лепестки лежали Тех желто-розовых некрупных роз, Название которых я забыла. Безветренный, сухой, морозный воздух Так каждый звук лелеял и хранил, Что мнилось мне: молчанья не бывает. И на мосту, сквозь ржавые перила Просовывая руки в рукавичках, Кормили дети пестрых жадных уток, Что кувыркались в проруби чернильной. И я подумала: не может быть, Чтоб я когда-нибудь забыла это. И если трудный путь мне предстоит, Вот легкий груз, который мне под силу С собою взять, чтоб в старости, в болезни, Быть может, в нищете — припоминать Закат неистовый, и полноту Душевных сил, и прелесть милой жизни.