Осенний холодок. Пирог с грибами. Калитки шорох и простывший чай. И снова побелевшими губами короткое, как вздох: «Прощай, прощай». «Прощай, прощай…» Да я и так прощаю всё, что простить возможно, обещаю и то простить, чего нельзя простить. Великодушным мне нельзя не быть. Прощаю всех, что не были убиты тогда, перед лицом грехов своих. «Прощай, прощай…» Прощаю все обиды, обеды у обидчиков моих. «Прощай…» Прощаю, чтоб не вышло боком Сосуд добра до дна не исчерпать. Я чувствую себя последним богом, единственным, умеющим прощать. «Прощай, прощай…» Старания упрямы (пусть мне лишь не простится одному), но горести моей прекрасной мамы прощаю я неведомо кому. «Прощай, прощай…». Прощаю, не смущаю угрозами, надёжно их таю. С улыбкою, размашисто прощаю, как пироги, прощенья раздаю. Прощаю побелевшими губами, покуда не повторится опять осенний горький чай пирог с грибами и поздний час — прощаться и прощать.