Шестидесятники Варшавы, что вас заботило всегда; не призрак злата или славы, а боль родимого гнезда. И не по воле чьей-то барской запоминали, кто как мог, и Яцка баритон бунтарский, и Виктора тревожный слог. И в круговерти той безбрежной внимали все наперечет, что Витольд вымолвит с надеждой, что Адам пылко изречет. Как души жгло от черной хвори! Но как звенели голоса! И все мешалось в этом хоре и предвещало чудеса. Конечно, время все итожит: и боль утрат, и жар забот, и стало въявь, что быть не может чудес — а только кровь и пот.