Века, разрушившие Рим, Тебя не тронув, пролетели Над изваянием твоим, Бессмертный Марк Аврелий! В благословенной тишине Доныне ты, как триумфатор, Сидишь на бронзовом коне, Философ-император. И в складках падает с плеча Простая риза, не порфира. И нет в руке его меча, — Он провозвестник мира. Невозмутим его покой, И все в нем просто и велико. Но веет грустью неземной От царственного лика. В тяжелый век он жил, как мы, Он жил во дни борьбы мятежной, И надвигающейся тьмы, И грусти безнадежной. Он знал: погибнет Рим отцов. Но пред толпой не лицемерил. Чем меньше верил он в богов, — Тем больше в правду верил. Владея миром, никого Он даже словом не обидел, За Рим, не веря в торжество, Он умер и предвидел, Что Риму не воскреснуть вновь, Но отдал все, что было в жизни — Свою последнюю любовь, Последний вздох отчизне. В душе, правдивой и простой, Навеки чуждой ослепленья, Была не вера, а покой Великого смиренья. Он, исполняя долг, страдал Без вдохновенья, без отрады, И за добро не ожидал И не хотел награды. Теперь стоить он, одинок, Под голубыми небесами На Капитолии, как бог, И ясными очами Глядит на будущее, вдаль: Он сбросил дольней жизни тягость. В лице – спокойная печаль И неземная благость.