Мережковский Дмитрий Сергеевич
1865 - 1941

Мережковский Дмитрий Сергеевич

Дми́трий Серге́евич Мережко́вский (2 [14] августа 1865[7][8], Санкт-Петербург — 7 декабря 1941, Париж) — русский писатель, поэт, литературный критик, переводчик, историк, религиозный философ, общественный деятель. Муж поэтессы Зинаиды Гиппиус. Д. С. Мережковский, яркий представитель Серебряного века, вошёл в историю как один из основателей русского символизма, основоположник нового для русской литературы жанра историософского романа[9], один из пионеров религиозно-философского подхода к анализу литературы, выдающийся эссеист и литературный критик[10]. Мережковский (начиная с 1914 года, когда его кандидатуру выдвинул академик Н. А. Котляревский) был 10 раз номинирован на Нобелевскую премию по литературе[11]. Философские идеи и радикальные политические взгляды Д. С. Мережковского вызывали резко неоднозначные отклики, но даже оппоненты признавали в нём выдающегося писателя, жанрового новатора и одного из самых оригинальных мыслителей XX века[12].

329

Стихотворений

76

Лет жизни

Стихотворения

Лилия

С тех пор, как расцвела ты, бледная, немая, Доступная зари лишь розовым огням, —

Ведут дороги длинные

Ведут дороги длинные Меж каменных оград,

Колизей

Вступаю при луне в арену Колизея. Полуразрушенный, великий и безмолвный,

Ты ушла, но поздно

Ты ушла, но поздно: Нам не разлюбить.

Туман

Туманов млечных покрывало Долины, горы, небеса

Одиночество

Поверь мне:- люди не поймут Твоей души до дна!..

Осеннее утро

Неприветное утро в тумане седом, Для кого ты, зачем поднялось?

Смех богов

Легок, светел, как блаженный Олимпийский смех богов,

Тибур

Тибур, Тибур, зеленый многоструйный, Священные руины, водопады,

В небе, зелёном, как лёд

В небе, зелёном, как лёд, Вешние зори печальней.

Царскосельский барельеф

Шел, возвращаясь из ада, Орфей со своей Евридикой. Все миновали преграды, и только на самом пороге

Пятая

Бедность, Чужбина, Немощь и Старость, Четверо, четверо, все вы со мной,

Сакья-Муни

По горам, среди ущелий темных, Где ревел осенний ураган,

Дети ночи

Устремляя наши очи На бледнеющий восток,

Когда же дивный храм природы

Когда же дивный храм природы В лучах торжественного дня

Когда безмолвные светила над землей

Когда безмолвные светила над землей Медлительно плывут в таинственной лазури,

Воля

Слышишь, где-то далеко Плачет колокол?

Все кончается смертью

Все кончается смертью, все кончается сном. Буйных надежд истощил я отвагу…

Смерть Всеволода Гаршина

Погиб и он – когда тот слух к нам долетел, Не верилось, и в страхе мы внимали,

Двойная бездна

Не плачь о неземной отчизне, И помни,- более того,

Неуловимое

Всю жизнь искать я буду страстно, И не найду, и не пойму,

Часы

Не наслаждение, не мука, Не вдохновение страстей,

Веселые думы

Без веры давно, без надежд, без любви, О странно веселые думы мои!

Нищий

Вижу ль в скорбных лицах муку, Мимо ль нищего иду

От книги, лампой озаренной

От книги, лампой озаренной, К открытому окну я обратил мой взор,

Март

Больной, усталый лед, Больной и талый снег…

Лукавый бог любви, я вновь в твоей темнице

Лукавый бог любви, я вновь в твоей темнице… О пленник, покорись и воли не ищи:

Эскизы

Стальными латами одет, Близ древних стен Иерусалима,

Из дневника

1 Я знаю: счастья будет мало,

Солнце (Мексиканское предание)

В дни былые солнце греть устало: Без лучей, без жизни и тепла

Черные сосны на белый песок

Черные сосны на белый песок Кинули странные тени;

На птичьем рынке

Тоскуя в клетке, опустил Орел беспомощные крылья,

Возьми бокал с вином

Возьми бокал с вином, венок из роз одень, Живи без помыслов, забот и упованья,

Скука

Страшней, чем горе, эта скука. Где ты, последний терн венца,

Перед грозой

Не пылит еще дорога, — Но везде уже тревога,

Марк Аврелий

Века, разрушившие Рим, Тебя не тронув, пролетели

В темных росистых ветвях

В темных росистых ветвях встрепенулись веселые птицы; Ласточки в небо летят с щебетаньем приветным,

Напрасно я хотел всю жизнь отдать народу

Напрасно я хотел всю жизнь отдать народу: Я слишком слаб; в душе — ни веры, ни огня…

Сердце печальное, робкое сердце людское

Сердце печальное, робкое сердце людское, Надо так мало тебе, чтоб довериться счастью,

Недолговечная

Нет, ей не жить на этом свете: Она увянет, как цветок,

Кораллы

Широко раскинулся ветвями, Чуждый неба, звуков и лучей,

Осень

Из Бодлэра Я люблю ваши нежно-зеленые глазки;

Признание

Не утешай, оставь мою печаль Нетронутой, великой и безгласной.

Ноябрь

Бледный месяц — на ущербе, Воздух звонок, мертв и чист,

О жизнь, смотри

О жизнь, смотри – во мгле унылой Не отступил я под грозой:

Искушение

Серебряной каймой очерчен лик мадонны В готическом окне, и радугой легло

Молитва о крыльях

Ниц простертые, унылые, Безнадежные, бескрылые,

Пустая чаша

Отцы и дети, в играх шумных Все истощили вы до дна,

Мать

С еще бессильными крылами Я видел птенчика во ржи,

Жертва

У ясных волн священной Брамапутры Проводит дни в молитве и посте

В царстве солнца и роз

В царстве солнца и роз я мечтал отдохнуть, Здесь дышала легко беззаботная грудь…

Молчание

Как часто выразить любовь мою хочу, Но ничего сказать я не умею,

О, если бы душа полна была любовью

О, если бы душа полна была любовью, Как Бог мой на кресте — я умер бы любя.

Иов

I …И непорочного Иова струпьями лютой проказы

Природа

Ни злом, ни враждою кровавой Доныне затмить не могли

Мы в одной долине о любви мечтали

Мы в одной долине о любви мечтали, Чуждые друг другу, полные печали, —

Как странник, путь окончив дальний

Как странник, путь окончив дальний, Вернувшись радостно домой,

Поэту наших дней

Молчи, поэт, молчи: толпе не до тебя. До скорбных дум твоих кому какое дело?

По ночам ветерок не коснется чела

По ночам ветерок не коснется чела, На балконе свеча не мерцает,

С потухшим факелом мой гений отлетает

С потухшим факелом мой гений отлетает, Погас на маяке дрожащий огонек,

Ты поклялась мне в любви

Ты поклялась мне в любви… Слушал я грустно и холодно,

Я никогда так не был одинок

Я никогда так не был одинок, Как на груди твоей благоуханной,

И вот опять проносятся, играя

И вот опять проносятся, играя, Как вереница чудных снов,

На высоте

Как бриллиантовые скалы, Возносит глетчер груды льдин —

Дон Кихот

Шлем — надтреснутое блюдо, Щит — картонный, панцирь жалкий…

Ослепительная снежность

Ослепительная снежность, Усыпительная нежность,

Ласточки

Вечером нежным, как твой поцелуй, Полным то теплых, то свежих изменчивых струй,

Монах

Над Новым Заветом склонился монах молодой, Он полон святой, бесконечной отрады;

Как летней засухой сожженная земля

Как летней засухой сожженная земля Тоскует и горит, и жаждою томится,

Затихших волн сиянье бесконечно

Затихших волн сиянье бесконечно Под низким, жарким солнцем декабря.

Пророк Иеремия

О, дайте мне родник, родник воды живой! Я плакал бы весь день, всю ночь в тоске немой

Плавает лебедь в воде замерзающей

Плавает лебедь в воде замерзающей, Но уже с трудом;

Изгнанники

Есть радость в том, чтоб люди ненавидели, Добро считали злом,

В этот вечер горячий, немой и томительный

В этот вечер горячий, немой и томительный Не кричит коростель на туманных полях;

Ночная песня странника

Der du von Himmel bist Goethe[1]

Осенью в летнем саду

В аллее нежной и туманной, Шурша осеннею листвой,

Сонное

Что это – утро, вечер? Где это было, не знаю.

Часовой на посту должен твердо стоять

Часовой на посту должен твердо стоять: У тебя молодые здоровые руки,

Когда под куполом огромного собора

Когда под куполом огромного собора, В таинственных лучах мерцающих лампад,

Голубое небо

Я людям чужд и мало верю Я добродетели земной:

Зимние цветы

В эти белые дни мы живем, как во сне. Наше сердце баюкает нега

Опять весна

И опять слепой надежде Люди сердце отдают.

Синеет море слишком ярко

Синеет море слишком ярко, И в глубине чужих долин

Ужель мою святыню

Ужель мою святыню Ты не поймешь вовек,

Порой, когда мне в грудь отчаянье теснится

Порой, когда мне в грудь отчаянье теснится И я смотрю на мир с проклятием в устах, —

Будущий Рим

Рим — это мира единство: в республике древней — свободы Строгий языческий дух объединял племена.

Мрамор

Ваятель видел сон: дыханье затаив, Казалося, глядит он, жаждой истомленный,

Как наполняет храм благоуханье

Как наполняет храм благоуханье Сожженных смол,

Сеятель

Над холмами полосою Побелел восток вдали,

Христос, ангелы и душа Мистерия

I Ангелы

Детям

Не под кровом золоченым Величавого дворца,

Поэт

Сладок мне венец забвенья темный, Посреди ликующих глупцов

Леда

I «Я — Леда, я — белая Леда, я — мать красоты,

Даль

Я к берегу сошел: противны мне леса, Где буйный пир весны томит меня тревогой,

Белая ночь

Столица ни на миг в такую ночь не дремлет: Едва вечерняя слетает полутьма,

Мы близки к вечному концу

Мы близки к вечному концу, Но не возропщем на Создателя…

Парфенон

Мне будет вечно дорог день, Когда вступил я, Пропилеи,

Микеланджело

Тебе навеки сердце благодарно, С тех пор, как я, раздумием томим,

Уголино

В последнем круге ада перед нами Во мгле поверхность озера блистала

Сорренто

О, Помпея далекая, рощи лимонные. Очертанья Beзувия легкие, чистые,

Ищи во мне не радости мгновенной

Ищи во мне не радости мгновенной. Люби меня не для себя одной;

На Тарпейской скале

Ряды сенаторов, надменных стариков С каймою пурпура на тоге,

Опять горит меж темных сосен

Опять горит меж темных сосен Весны вечерняя звезда,

Голубка моя

Из Бодлэра Голубка моя,

В Альпах

Я никогда пред вечной красотою Не жил, не чувствовал с такою полнотою.

Октябрь

Уж вещий ворон каркал над дубровой, И мертвенного пурпура ветвей

Песня во время грозы

Птичка с крыльев отряхает Капли теплого дождя…

Отшельник и фавн

Раз отшельник повстречал Козлоногого в пустыне.

Вдруг

Иногда бывает так скучно, Что лучше бы на свет не смотреть,

Пчелы

Они, решая все вопросы, Друзей и недругов язвят,

Потух мой гнев, безумный, детский гнев

…Потух мой гнев, безумный, детский гнев: Всё время я себя обманывал напрасно:

Когда вступал я в жизнь, мне рисовалось счастье

Когда вступал я в жизнь, мне рисовалось счастье Как светлый чудный сад, где ветерок качал

Люблю мой камень драгоценный

Люблю мой камень драгоценный: В его огне заключено —

Печальный мертвый сумрак

Печальный мертвый сумрак Наполнил комнату: теперь она похожа

Чужбина-Родина

Нам и родина — чужбина, Всюду путь и всюду цель.

Зимний вечер

О бледная луна Над бледными полями!

Мы идем по цветущей дороге

Мы идем по цветущей дороге, И над нами сияет весна…

Не надо звуков

Дух божий веет над землею. Недвижен пруд, безмолвен лес;

Амалии

Ты — горящий, устремленный, В темноте открытый глаз.

Он про любовь ей говорил

Он про любовь ей говорил, Любви покорный, полный горя,

Люблю иль нет

Люблю иль нет,- легка мне безнадежность: Пусть никогда не буду я твоим,

Одиночество в любви

Темнеет. В городе чужом Друг против друга мы сидим,

Здесь, в теплом воздухе

Здесь, в теплом воздухе, пропитанном смолою, Грибов и сырости, и блеклого листа

Небо и море

Небо когда-то в печальную землю влюбилось, С негою страстной в объятья земли опустилось…

Гриндельвальд

Букет альпийских роз мне по пути срывая, В скалах меня ведет мой мальчик-проводник,

Песня Солнца

Я наливаю колос хлеба Благоухающим зерном,

Шум волн

Скажите мне, за что люблю, о волны, Ваш сладостный и непонятный шум,

Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть

Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть Тоску и желанья,

Ласковый вечер с землею прощался

Ласковый вечер с землею прощался, Лист шелохнуться не смел в ожиданье.

Пощады я молю

Пощады я молю! Не мучь меня, Весна, Не подходи ко мне с болезненною лаской

Псалом царя Ахенатона

Чудно явленье твое на востоке, Жизненачальник Атон!

Природа говорит мне с царственным презреньем

Природа говорит мне с царственным презреньем: «Уйди, не нарушай гармонии моей!

Как от рождения слепой

Как от рождения слепой Своими тусклыми очами

О красоте твоей молчать стыжусь, Мадонна

О красоте твоей молчать стыжусь, Мадонна, Ты в незабвенный день предстала мне такой,

Я всех любил, и всех забыли

Я всех любил, и всех забыли Мои неверные мечты.

Да не будет

Надежды нет и нет боязни. Наполнен кубок через край.

Расслабленный

Схоластик некий, именем Евлогий, Подвинутый любовью, мир презрел

Южная ночь

О ночь полуденного края, Полна ты мощной красотой,

Пусть темна моя дорога

Пусть темна моя дорога, Пусть ничтожно бытие,

Осеннее-весеннее

1 Еще роса на сжатый колос

Ода Аларчину мосту

Опять мы здесь — окончен пост, Опять мы в стенах безмятежных,

О дитя, живое сердце

О дитя, живое сердце Ты за мячик приняла:

Спокойствие

Мы в путь выходим налегке, Тому, что жизнь пройдет, не верим

О, нет, молю, не уходи

О, нет, молю, не уходи! Вся боль ничто перед разлукой,

К смерти

…Приди, желанная, приди, И осени меня крылами,

Термы Каракаллы

Дремлют сумрачные залы, Зеленеет влажный мох,

Не-Джиоконде

И я пленялся ложью сладкою, Где смешаны добро и зло;

Легенды и поэмы

Взлелеянный в тиши чертога золотого, Царевич никогда не видел мук и слез,

Что ты можешь

Что ты можешь? В безумной борьбе Человек не достигнет свободы:

Кассандра

Испепелил, Святая Дева, Тебя напрасный Фэбов жар;

Кроткий вечер тихо угасает

Кроткий вечер тихо угасает И пред смертью ласкою немой

Тишина

Бури лишь в юности сердце пленяют, Но пролетают:

Конец века

I. Евангельская притча О, что бы в будущем, предчувствием грозя,

Рим

Кто тебя создал, о, Рим? Гений народной свободы! Если бы смертный навек выю под игом склонив,

Родник

Где ствол сосны гнилой над кручей Корнями мшистыми поник,

Кто нам решит

Кто нам решит, Что это – жажда любви или любовь?

Леонардо да Винчи

О, Винчи, ты во всем — единый: Ты победил старинный плен.

Полонскому

Желаю от души, Полонский, мой Учитель, Чтоб радость тихая вошла в твою обитель,

Он сидел на гранитной скале

…Он сидел на гранитной скале; За плечами поникли два темных крыла.

Скажи мне, почему, когда в румяном утре

Скажи мне, почему, когда в румяном утре Дельфины прыгают в серебряных волнах

По дебрям усталый брожу я в тоске

По дебрям усталый брожу я в тоске, Рыдает печальная осень;

Ты читала ль преданья, как жгли христиан

Ты читала ль преданья, как жгли христиан, Как за Бога они умирали

Праздник св. Констанция

Меж седых утесов Капри, У залива голубого —

Пройдет немного лет, и от моих усилий

Пройдет немного лет, и от моих усилий, От жизни, от всего, чем я когда-то был,

Там, в глубине задумчивой долины

Там, в глубине задумчивой долины, Когда вечерний мрак струился надо мной

Мудрецу

Речью уверенной, чуждой сомнения, В смерти, мудрец, ты сулишь мне покой

Степь

Целый день – только гладь бесконечных полей, Только синее небо над ними…

Любовь к земному

Хотя влечет меня, о Боже, И тишина Твоих глубин, —

Детское сердце

Я помню, как в детстве нежданную сладость Я в горечи слез находил иногда,

Напрасно видела три века

Напрасно видела три века Дубов могучая краса:

Июльским вечером следил ли ты порою

Июльским вечером следил ли ты порою, Как мошек золотых веселые стада

Последние травы

Дни все короче, а ночи морознее… Вы, ни живые, ни мертвые, бедные, бледные

Доброе, злое, ничтожное, славное

Доброе, злое, ничтожное, славное,- Может быть, это всё пустяки,

Нирвана

И вновь, как в первый день созданья, Лазурь небесная тиха,

Гимн красоте

Слава, Киприда, тебе, — Нам – в беспощадной борьбе

Проклятие любви

С усильем тяжким и бесплодным, Я цепь любви хочу разбить.

Больной

День ото дня все чаще и грустнее Я к зеркалу со страхом подхожу,

Задумчивый Сентябрь

Задумчивый Сентябрь роскошно убирает Леса, увядшие багряною листвой;

Смерть Надсона

(Читано на литературном вечере в память С. Я. Надсона) Поэты на Руси не любят долго жить:

А. В. Половцову

Поклонник Муз и чистых Граций, Я жду тебя под сень дубов,

Пастырь добрый

Пришел в Эфес однажды Иоанн, Спасителя любимый ученик,

Сон

Мне снилось – от резни чудовищного боя, От крови, слез и мук бежал я в темный лес

Светляк

Сняла, шутя, с былинки нежной, С родного, бедного цветка

Возвращение (О, березы)

О, березы, даль немая, Грустные поля…

Летние, душные ночи

Летние, душные ночи Мучат тоскою, веют безумною страстью,

Родина

Над немым пространством чернозема, Словно уголь, вырезаны в тверди

Бог

О Боже мой, благодарю За то, что дал моим очам

Нива

На солнце выхожу из тени молчаливой, По влажной колее неведомой тропы,

Пусть же дьявол ликует

Пусть же дьявол ликует, Как еще никогда;

Бумажные цветы

На ограде церковной Божьей Матери лик

Капри

Больше слов твоих ласковых, больше, чем все, Успокоили бедное сердце мое

Старость

Чем больше я живу — тем глубже тайна жизни, Тем призрачнее мир, страшней себе я сам,

Блажен, кто цель избрал

Блажен, кто цель избрал, кто вышел на дорогу И мужеством бойца и верой наделен,

Возвращение

Глядим, глядим все в ту же сторону, За мшистый дол, за топкий лес.

Надежда

Надежда милая, нельзя тебя убить! Ты кажешься порой мне страшною химерой,

На распутье

Жить ли мне, забыв свои страданья, Горечь слез, сомнений и забот,

Увы! Что сделал жизни холод

Увы! Что сделал жизни холод С душой печальною: туда,

Трепетные зори

Трепетные зори Потухают в море,

О, как порыв любви бесплоден

О, как порыв любви бесплоден, Мой огонек в ночных степях!

Лирическое заключение из поэмы «Смерть»

О век могучий, век суровый Железа, денег и машин,

Так жизнь ничтожеством страшна

Так жизнь ничтожеством страшна, И даже не борьбой, не мукой,

О дайте мне забыть туманы и метели

О дайте мне забыть туманы и метели В затишье и тепле на взморье голубом

Песня вакханок

Певцы любви, певцы печали, Довольно каждую весну

Смерть Клитемнестры

Хор Вот оно, роковое возмездие:

Песнь баядер

Он лежит под навесом пурпурного ложа В бледно-розовом свете вечерних огней;

О, смертное племя

«О, смертное племя, Бессмертных страшись!

Кто ты, он или она

Кто ты, он или она, Мой сообщник ли таинственный,

В путь, скорее в далекий

В путь, скорее в далекий, неведомый путь! Жаждет сердце мое беспредельной лазури.

Слепая

Боюсь, боюсь тебя, слепая С очами белыми, о дочь

Ювенал о Древнем Риме

Сердце наше огрубело. Хоть к свободе не привык,

Эрот

Молнию в тучах Эрот захватил, пролетая; Так же легко, как порой дети ломают тростник,

На озере Комо

Кому страдание знакомо, Того ты сладко усыпишь,

Обыкновенный человек

Он твердо шел прямой дорогой, Ни перед кем не лицемерил,

Весна

Лучи, что из окна ко мне на стол упали, Весенний гам и крик задорных воробьев,

С тобой, моя печаль, мы старые друзья

С тобой, моя печаль, мы старые друзья: Бывало, дверь на ключ ревниво запирая,

Надгробные цветы

На бледном мраморе, тоскуя, увядали — Последний дар любви, последний дар печали —

Дети

Увы, мудрец седой, Как ум твой гордый пуст

Средиземное море

Я уйду из глубоких аллей И от виллы, где дышит в тени колоннады

Меня ты, мой друг, пожалела

Меня ты, мой друг, пожалела; Но верить ли ласке твоей?

Не блестит мой скромный дом

Не блестит мой скромный дом Золотыми потолками,

Сталь

Гляжу с улыбкой на обломок Могучей стали,- и меня

Пролог на небе из «Фауста» Гете

Господь, Небесное воинство, потом Мефистофель. Три Архангела выступают вперед.

Аллах и Демон

…В начале не было ни солнца, ни планет, И над вселенною от края и до края,

Серый день

Как этот серый день и нежен, и отраден! К нам, детям страждущим своим, как мать, полна

Еще люблю тебя, родная

Еще люблю тебя, родная, Хотя, как смерть, любовь – тиха,

Тайна

Январь кристаллами наполнил воздух льдистый. От ярких фонарей на улице огромной,

Сплин Из Бодлэра

Подобен я царю страны дождем обильной, Что в цвете лет – старик, богатый, но бессильный:

Dies Irae

Люди, опомнитесь! Вот она – смерть! Вот она, страшная, кроткая, вечная.

После грозы

Минутная гроза умчалась далеко. Меж туч, разорванных порывом краткой бури,

Весь этот жалкий мир отчаянья и муки

Весь этот жалкий мир отчаянья и муки, Земля и свод небес, моря и выси гор,

De profundis

(Из дневника) …В те дни будет такая скорбь,

В сумерки

Был зимний день; давно уже стемнело, Но в комнату огня не приносили;

Царство божие

Сам Христос молитвой благодатной Нас учил: в ней голос сердцу внятный,

Любовь-вражда

Мы любим и любви не ценим, И жаждем оба новизны,

MORITURI (Идущие на смерть)

Мы бесконечно одиноки, Богов покинутых жрецы.

Ночь

И непорочна, и незлобна, Небес таинственная дочь,

Смех

Эту заповедь в сердце своем напиши: Больше Бога, добра и себя самого

Сегодня в заговор вступили ночь и розы

Сегодня в заговор вступили ночь и розы, И звезды бледные, смеясь, мне говорят:

Трубный глас

Под землею слышен ропот, Тихий шелест, шорох, шепот.

Альбатрос

Во время плаванья, когда толпе матросов Случается поймать над бездною морей

Старый Гуд

Там, где смерть и вечный холод, Бури вой и рев лавин,

Венеция

Прощай, Венеция! Твой Ангел блещет ярко На башне городской, и отдаленный звон

Утренний гимн

Радость пробуждения, Ты сменила ночь.

Парки

Будь что будет — все равно. Парки дряхлые, прядите

Краткая песня

Порой умолкнет завыванье Косматых ведьм, декабрьских вьюг,

Лев

Как хищный лев, пророк блуждает И, вечным голодом томим,

Томимый грустью непонятной

Томимый грустью непонятной, Всегда чужой в толпе людей,

Одуванчики

«Блаженны нищие духом…» Небо нагорное сине;

Молитва язычника

Молчанье страшное Неведомого Бога!.. «Ищите! – Ты сказал, – обрящете». Зачем,

О, мука вечной жажды

О, мука вечной жажды! О, тщетная любовь!

Как негодуют эти волны

Как негодуют эти волны, Как ропщет бурный океан,

Семейная идиллия

I. Вступление Ужель нельзя писать, забыв хотя на миг

Знаю сам, что я зол

Знаю сам, что я зол, И порочен, и слаб;

Я не был счастлив никогда

Я не был счастлив никогда, Из чаши сладостной я не пил.

В моей душе

В моей душе – ни трепета, ни звука, И ни одной слезы в моих очах.

STABAT MATER (Родник любви)

На Голгофе, Матерь Божья, Ты стояла у подножья

Темный ангел

О темный ангел одиночества, Ты веешь вновь,

Имогена

«Лютой казни ты достоин… Как до выси небосклона, —

У моря

Сквозь тучи солнце жжет, и душно пред грозой. Тяжелый запах трав серебряно-зеленых

Родриго

Жил-был честный Родриго, солдат отставной. Он со службы в село возвращался домой.

Все грезы юности

Все грезы юности и все мои желанья Пред Богом и людьми я смело признаю;

Не думала ли ты, что, бледный и безмолвный

Не думала ли ты, что, бледный и безмолвный, Я вновь к тебе приду, как нищий, умолять,

В сиянье бледных звезд

В сияньи бледных звезд, как в мертвенных очах — Неумолимое, холодное бесстрастье;

В полях

Зданья, трубы, кресты колоколен — Все за мной исчезает вдали;

Усни

Уснуть бы мне навек, в траве, как в колыбели, Как я ребенком спал в те солнечные дни,

Ворон (перевод Эдгар Аллан По)

Погруженный в скорбь немую и усталый, в ночь глухую,

«Христос воскрес», — поют во храме

«Христос воскрес», — поют во храме; Но грустно мне… душа молчит:

И снилось мне

И снилось мне: заря туманная, В полях густеющая мгла,

И хочу, но не в силах любить я людей

И хочу, но не в силах любить я людей: Я чужой среди них; сердцу ближе друзей —

Мы бойцы великой рати

Мы бойцы великой рати! Дружно в битву мы пойдем.

Любить народ

Любить народ?.. Как часто, полный Неутолимою тоской,

Есть радость в том, чтоб люди ненавидели

Есть радость в том, чтоб люди ненавидели, Добро считали злом,

Пир

…Кончался пир, и утро приближалось. В хрустальной вазе тихо умирал

Родное

Далеких стад унылое мычанье, И близкий шорох свежего листа…

Везувий

Глубоко тонуть ноги в теплом пепле, И ослепительно, как будто солнцем

Одна природа

Одно – всегда прекрасно, Одно – не изменяет,

Предчувствие

Я знаю: грозный час великого крушенья Сметет развалину веков —

Ода человеку

Божественный родник чистейшего огня — В свободном разуме и в сердце человека:

Юбилей А. Н. Плещеева

Растет полночный мрак, и душит нас темница; В цепях влачатся дни без веры, без надежд,

Песня Маргариты

Склони Твой взор, О Мать Скорбящая,

Герой, певец, отрадны ваши слезы

Герой, певец, отрадны ваши слезы, И ваша скорбь завидна, мудрецы:

Дождь

Мы – бедные капли, мы – серые капли Холодных упорных дождей,

Цветы

Не рви, не рви цветов, но к ним чело склони. Лелеет их весна и радует свобода.

Счастья нет

Под куполом бесстрастно молчаливым Святых небес, где все лазурь и свет,

Пантеон

Путник с печального Севера к вам, Олимпийские боги, Сладостным страхом объят, в древний вхожу Пантеон.

На древнем Форуме в Риме

Холод священный опять пробегает по сердцу, о камни Площади древней, где жил Рима свободный народ!

Успокоенные

Успокоенные Тени, Те, что любящими были,

Свободная любовь

О, если хочешь ты, чтоб робко и смиренно Я голову склонил к твоим ногам,

На даче

Шумит июльский дождь из тучи грозовой И сеткой радужной на ярком солнце блещет,

Давно ль желанный мир я звал к себе, тоскуя

Давно ль желанный мир я звал к себе, тоскуя, Любил и проклинал любви святую власть,

Если розы тихо осыпаются

Если розы тихо осыпаются, Если звезды меркнут в небесах,

Две песни шута

I Если б капля водяная

Неразрешимые вопросы

Если, Боже, хочешь всех Ты спасти, зачем от века

Addio, Napoli

Слабеет моря гул прощальный, Как сонный шепот Нереид,

Тишь и мрак

Тишь и мрак – в душе моей: Ни желаний, ни страстей.

На что мне чудеса волшебной красоты

На что мне чудеса волшебной красоты, На что мне глетчеров безмолвная громада

Ты, бледная звезда, вечернее светило

Из Альфреда Мюссэ Ты, бледная звезда, вечернее светило,

Кой-где листы склонила вниз

Кой-где листы склонила вниз Грозою сломанная ветка,

В борьбе на жизнь и смерть

В борьбе на жизнь и смерть не сдамся я врагу! Тебе, наш рок-палач, ни одного стенанья

На те холмы, в леса сосновые

На те холмы, в леса сосновые, Где пахнет горькая полынь,

Я от жажды умираю

Я от жажды умираю, Дай мне пить, – тебя молю.

Простое сердце

Блажен, в чьем сердце мир глубокий, Кто верит в Бога и людей,

Волны

О если б жить, как вы живете, волны, Свободные, бесстрастие храня,

Страшный суд

Я видел в вышине на светлых облаках Семь грозных ангелов, стоявших перед Богом

Уж дышит оттепель, и воздух полон лени

Уж дышит оттепель, и воздух полон лени, Порой на улице саней неровный бег

Поэту

И отдашь голодному душу твою и напитаешь душу страдальца, тогда

Титаны

(К мраморам Пергамского жертвенника) Обида! Обида!

Пророк Исайя

Господь мне говорит: «Довольно Я смотрел, Как над свободою глумились лицемеры,

Не надо желаний

Не надо желаний, Не надо боязни,

В лесу

Дремлют полною луной Озаренные поляны.

Молитва природы

На бледном золоте померкшего заката, Как древней надписи причудливый узор,

Вечер

Говорят и блещут с вышины Зарей рассыпанные розы

Развенчанный лес

Как царь развенчанный стоит могучий лес. У ног его лежит пурпурная одежда…

На Волге

Река блестит, как шелк лазурно-серебристый; В извилинах луки белеют паруса.

Октябрьский снег первоначальный

Октябрьский снег первоначальный… В тиши покинутых садов

Осенние листья

Падайте, падайте, листья осенние, Некогда в теплых лучах зеленевшие,

Весеннее чувство

С улыбкою бесстрастия Ты жизнь благослови:

Солнце и сердце

Сердце мое – неизменно, как Солнце… Верю я Солнцу и Сердцу.

Еще огнем горит мой взор

Еще огнем горит мой взор, Еще есть в сердце благородство,

На южном берегу Крыма

Немая вилла спит под пенье волн мятежных… Здесь грустью дышит все – и небо, и земля,

Помпея

Над городом века неслышно протекли, И царства рушились; но пеплом сохраненный,

Совесть

Поэт, у ног твоих волнуется, как море, Голодная толпа и ропщет, и грозит;

Ариванза

Милый друг, я тебе рассказать не могу, Что за пламень сжигает мне грудь:

Развалины

То был зловещий сон: по дебрям и лесам, Казалось, я блуждал, не находя дороги;

Франческа Римини

Порой чета голубок над полями Меж черных туч мелькнет перед грозою,

Дома и призраки людей

Дома и призраки людей — Всё в дымку ровную сливалось,

Самому себе

Теперь ты успокоишься навеки, Измученное сердце:

Изображение на щите Ахиллеса

На взморье голубом, как спящие дельфины, Качают корабли изогнутые спины.

Порой, как образ Прометея

Порой, как образ Прометея, Под вечным бременем оков