Дми́трий Серге́евич Мережко́вский (2 [14] августа 1865[7][8], Санкт-Петербург — 7 декабря 1941, Париж) — русский писатель, поэт, литературный критик, переводчик, историк, религиозный философ, общественный деятель. Муж поэтессы Зинаиды Гиппиус.
Д. С. Мережковский, яркий представитель Серебряного века, вошёл в историю как один из основателей русского символизма, основоположник нового для русской литературы жанра историософского романа[9], один из пионеров религиозно-философского подхода к анализу литературы, выдающийся эссеист и литературный критик[10]. Мережковский (начиная с 1914 года, когда его кандидатуру выдвинул академик Н. А. Котляревский) был 10 раз номинирован на Нобелевскую премию по литературе[11].
Философские идеи и радикальные политические взгляды Д. С. Мережковского вызывали резко неоднозначные отклики, но даже оппоненты признавали в нём выдающегося писателя, жанрового новатора и одного из самых оригинальных мыслителей XX века[12].
329
Стихотворений
76
Лет жизни
Стихотворения
В сиянье бледных звезд
В сияньи бледных звезд, как в мертвенных очах —
Неумолимое, холодное бесстрастье;
Псалом царя Ахенатона
Чудно явленье твое на востоке,
Жизненачальник Атон!
Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть
Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть
Тоску и желанья,
Возьми бокал с вином
Возьми бокал с вином, венок из роз одень,
Живи без помыслов, забот и упованья,
Песня Маргариты
Склони Твой взор,
О Мать Скорбящая,
Блажен, кто цель избрал
Блажен, кто цель избрал, кто вышел на дорогу
И мужеством бойца и верой наделен,
Опять весна
И опять слепой надежде
Люди сердце отдают.
Знаю сам, что я зол
Знаю сам, что я зол,
И порочен, и слаб;
Надгробные цветы
На бледном мраморе, тоскуя, увядали —
Последний дар любви, последний дар печали —
Молитва о крыльях
Ниц простертые, унылые,
Безнадежные, бескрылые,
Пчелы
Они, решая все вопросы,
Друзей и недругов язвят,
О дайте мне забыть туманы и метели
О дайте мне забыть туманы и метели
В затишье и тепле на взморье голубом
Веселые думы
Без веры давно, без надежд, без любви,
О странно веселые думы мои!
У моря
Сквозь тучи солнце жжет, и душно пред грозой.
Тяжелый запах трав серебряно-зеленых
Мы близки к вечному концу
Мы близки к вечному концу,
Но не возропщем на Создателя…
Мы идем по цветущей дороге
Мы идем по цветущей дороге,
И над нами сияет весна…
Все грезы юности
Все грезы юности и все мои желанья
Пред Богом и людьми я смело признаю;
Альбатрос
Во время плаванья, когда толпе матросов
Случается поймать над бездною морей
Молитва природы
На бледном золоте померкшего заката,
Как древней надписи причудливый узор,
Голубка моя
Из Бодлэра
Голубка моя,
Христос, ангелы и душа Мистерия
I
Ангелы
Ищи во мне не радости мгновенной
Ищи во мне не радости мгновенной.
Люби меня не для себя одной;
Ты, бледная звезда, вечернее светило
Из Альфреда Мюссэ
Ты, бледная звезда, вечернее светило,
Ода Аларчину мосту
Опять мы здесь — окончен пост,
Опять мы в стенах безмятежных,
Колизей
Вступаю при луне в арену Колизея.
Полуразрушенный, великий и безмолвный,
Амалии
Ты — горящий, устремленный,
В темноте открытый глаз.
И хочу, но не в силах любить я людей
И хочу, но не в силах любить я людей:
Я чужой среди них; сердцу ближе друзей —
Праздник св. Констанция
Меж седых утесов Капри,
У залива голубого —
Люблю мой камень драгоценный
Люблю мой камень драгоценный:
В его огне заключено —
Ночная песня странника
Der du von Himmel bist
Goethe[1]
Меня ты, мой друг, пожалела
Меня ты, мой друг, пожалела;
Но верить ли ласке твоей?
Как летней засухой сожженная земля
Как летней засухой сожженная земля
Тоскует и горит, и жаждою томится,
Возвращение (О, березы)
О, березы, даль немая,
Грустные поля…
Южная ночь
О ночь полуденного края,
Полна ты мощной красотой,
Песня во время грозы
Птичка с крыльев отряхает
Капли теплого дождя…
Когда же дивный храм природы
Когда же дивный храм природы
В лучах торжественного дня
Он про любовь ей говорил
Он про любовь ей говорил,
Любви покорный, полный горя,
Порой, когда мне в грудь отчаянье теснится
Порой, когда мне в грудь отчаянье теснится
И я смотрю на мир с проклятием в устах, —
Нирвана
И вновь, как в первый день созданья,
Лазурь небесная тиха,
Напрасно я хотел всю жизнь отдать народу
Напрасно я хотел всю жизнь отдать народу:
Я слишком слаб; в душе — ни веры, ни огня…
Леда
I
«Я — Леда, я — белая Леда, я — мать красоты,
Ночь
И непорочна, и незлобна,
Небес таинственная дочь,
Парки
Будь что будет — все равно.
Парки дряхлые, прядите
Кроткий вечер тихо угасает
Кроткий вечер тихо угасает
И пред смертью ласкою немой
Везувий
Глубоко тонуть ноги в теплом пепле,
И ослепительно, как будто солнцем
Свободная любовь
О, если хочешь ты, чтоб робко и смиренно
Я голову склонил к твоим ногам,
На Волге
Река блестит, как шелк лазурно-серебристый;
В извилинах луки белеют паруса.
В лесу
Дремлют полною луной
Озаренные поляны.
Часы
Не наслаждение, не мука,
Не вдохновение страстей,
Венеция
Прощай, Венеция! Твой Ангел блещет ярко
На башне городской, и отдаленный звон
Сплин Из Бодлэра
Подобен я царю страны дождем обильной,
Что в цвете лет – старик, богатый, но бессильный:
Когда вступал я в жизнь, мне рисовалось счастье
Когда вступал я в жизнь, мне рисовалось счастье
Как светлый чудный сад, где ветерок качал
