О, если бы душа полна была любовью, Как Бог мой на кресте — я умер бы любя. Но ближних не люблю, как не люблю себя, И все-таки порой исходит сердце кровью. О, мой Отец, о, мой Господь, Жалею всех живых в их слабости и силе, В блаженстве и скорбях, в рожденье и могиле. Жалею всякую страдающую плоть. И кажется порой — у всех одна душа, Она зовет Тебя, зовет и умирает, И бредит в шелесте ночного камыша, В глазах больных детей, в огнях зарниц сияет. Душа моя и Ты — с Тобою мы одни, И смертною тоской и ужасом объятый, Как некогда с креста Твой Первенец Распятый, Мир вопиет: Ламма! Ламма! Савахфани. Душа моя и Ты — с Тобой одни мы оба, Всегда лицом к лицу, о, мой последний Враг. К Тебе мой каждый вздох, к Тебе мой каждый шаг В мгновенном блеске дня и в вечной тайне гроба. И в буйном ропоте Тебя за жизнь кляня, Я все же знаю: Ты и Я — одно и то же, И вопию к Тебе, как сын твой: Боже, Боже, За что оставил Ты меня?