Слыхал я, добрые друзья, Что наши прадеды в печали, Бывало, беса призывали; Им подражаю в этом я. Но не пугайтесь: подружился Я не с проклятым сатаной, Кому душою поклонился За деньги старый Громобой; Узнайте: ласковый бесенок Меня младенцем навещал И колыбель мою качал Под шепот легких побасенок. С тех пор я вышел из пеленок, Между мужами возмужал, Но для него еще ребенок. Случится ль горе иль беда, Иль безотчетно иногда Сгрустнется мне в моей конурке — Махну рукой: по старине На сером волке, сивке-бурке Он мигом явится ко мне. Больному духу здравьем свистнет, Бобами думу разведет, Живой водой веселье вспрыснет, А горе мертвою зальет. Когда в задумчивом совете С самим собой из-за угла Гляжу на свет и, видя в свете Свободу глупости и зла, Добра и разума прижимку, Насильем сверженный закон, Я слабым сердцем возмущен; Проворно шапку-невидимку На шар земной набросит он; Или, в мгновение зеницы, Чудесный коврик-самолет Он подо мною развернет, И коврик тот в сады жар-птицы, В чертоги дивной царь-девицы Меня по воздуху несет. Прощай, владенье грустной были, Меня смущавшее досель: Я от твоей бездушной пыли Уже за тридевять земель.