В мягком стареньком кресле сидит она, ласково глядя на гостей молодых, на веселье, на споры и пыл. Угощает вареньем: «Айвовое. Из Багдади Обязательно кушайте. Он его очень любил». Для нее он всегда был худым и простуженным, до варенья охотником и пастилы словом, просто Володей, которому нужно дать поесть, чай согреть и постель постелить. Сразу было ей ясно, когда тосковал он о ком-то, но она не могла разобраться во многом другом и ту самую страшную желтую кофту, чуть вздыхая, гладила утюгом. Он гремел на эстрадах, веселый и грозно остривший, но она-то ведь знала, как дома потом, ей в колени упав головою остриженной, он дышал тяжело со стиснутым ртом. Без него ей так трудно, да и мало уж силы… В мягком стареньком кресле сидит она, руки сложив. Ей сегодня гости опять про сына говорят, что не умер, что с ними, что жив, говорят про бессмертье, про все такое. Ну а ей бы — припасть к нему просто на грудь, его жесткую голову медленно тронуть рукою н за то, что так часто он курит, опять упрекнуть…