Проснуться было, как присниться, присниться самому себе под вспыхивающие зарницы в поскрипывающей избе. Припомнить — время за грибами, тебя поднять, растереби, твои глаза открыть губами и вновь увидеть в них себя. Для объяснений слов подсобных совсем не надо было нам, когда делили мы подсолнух, его ломая пополам. И сложных не было вопросов, когда вбегали внутрь зари в праматерь — воду, где у плесов щекочут ноги пескари. А страх чего-то безотчетно нас леденил по временам. Уже вокруг ходило что-то, уже примеривалось к нам. Но как ресницами — в ресницы, и с наготою — нагота, себе самим опять присниться и не проснуться никогда?