Пионерские авралы, как вас надо величать! Мы в сельповские подвалы шли картошку выручать. Пот блестел на лицах крупный, и ломило нам виски. Отрывали мы от клубней бледноватые ростки. На картофелинах мокрых патефон был водружен. Мы пластинок самых модных переслушали вагон. И они крутились шибко, веселя ребят в сельпо. Про барона фон дер Пшика было здорово сильно! Петр Кузьмич, предсельсовета, опустившись к нам в подвал, нас не стал ругать за это он сиял и ликовал. Языком прищелкнул вкусно в довершение всего и сказал, что из Иркутска привезли рояль в село Мне велел одеться чисто и умыться Петр Кузьмич: «Ты ведь все-таки учился, ты ведь все-таки москвич…» Как о чем-то очень дальнем, вспомнил: был я малышом в пианинном и рояльном, чинном городе большом После скучной каши манной, взявши нотную тетрадь, я садился рядом с мамой что-то манное играть. Не любил я это дело, но упрямая родия сделать доблестно хотела пианиста из меня. А теперь — в колхозном клубе ни шагов, ни суетни. У рояля встали люди. Ждали музыки они. Я застыл на табурете, молча ноты теребил. Как сказать мне людям этим, что играть я не любил, что пришла сейчас расплата в тихом, пристальном кругу? Я не злился. Я не плакал. Понимал, что не могу И мечтою невозможной от меня куда-то вдаль уплывал большой и сложный, не простивший мне рояль.