Заснул поселок Джеламбет, в степи темнеющей затерянный, и раздается лай затейливый, неясно на какой предмет. А мне исполнилось четырнадцать. Передо мной стоит чернильница, и я строчу, строчу приподнято… Перо, которым я пишу, суровой ниткою примотано к граненому карандашу. Огни далекие дрожат… Под закопченными овчинами в обнимку с дюжими дивчинами чернорабочие лежат. Застыли тени рябоватые, и, прислоненные к стене, лопаты, чуть голубоватые, устало дремлют в тишине. О лампу бабочка колотится. В окно глядит журавль колодезный, и петухов я слышу пение и выбегаю на крыльцо, и, прыгая, собака пегая мне носом тычется в лицо. И голоса, и ночи таянье, и звоны ведер, и заря, и вера сладкая и тайная, что это все со мной не зря.