Владеющимъ твоимъ перстамъ, О Дева! клависинъ струнами, Обезтелесенъ, обездушенъ, Я будто истуканъ стою. Царица жизни ты и смерти Силъ править тысящьми, — какъ Богъ! Благоговея чуть шумитъ Вкругъ воздухъ на тебя приникши, Ко пенью твоему прикованъ Стоитъ кружася въ вихре векъ, И тьмы веселія въ безмолвьи Природы всей къ тебъ влечетъ, Волшебница! одно твое воззренье, Одинъ твой звукъ — пленитъ всю тварь. Полны гармоніи душой Изъ струнъ роскошно устремленны, Кахъ Серафимы вновь раждаясь, Изъ неба порхаютъ, кишатъ; И какъ изтекли изъ хаоса И вихремъ зиждущимъ взнесясь, Изъ мрака солнцы возсіяли: Твоихъ такъ гласовъ токъ златый Пріятно, — какъ сребристый ключь Журча по камышкамъ катится Великолепно, важно вдругъ, — Какъ грома съ облаковъ органы; Стремителъно,— вдали съ утеса, Какъ шумный пенистый потокъ; — Отрадно, — какъ межь липъ Тенистыхъ, благовонныхъ, И шепчущихъ осинъ Влюбленны ветерки дыхаютъ; Уныло, мрачно, тяжело По мертвымъ дебрямъ ужасный шорохъ нощи И вой, протяжно изчезая, Влечется слезною Коцитовой волной. Но стой! — и мне поведай, Дева: Въ связи ль съ духами ты небесъ, И тотъ ли ихъ языкъ въ Едем?, Музыка коимъ говоритъ? Завеса отъ очесъ упала! Звтворы слуха отперлись! О Дева! я дышу живея. Иль огнь эфирный очищая, И вихремъ въ выспрь меня несетъ? Мелькаютъ сквозь небесъ раздранныхъ Младыхъ духовъ мне въ солнцахъ троны! За гробомъ утрення заря! Прочь, прочь съ поняптьемъ насІщомыхъ, Кощуны… прочь! — есть Богъ! Державинъ.