Сквозь тучи вкруг лежащи, черны, Твой горний кроющи полет, Носящи страх нам, скорби зельны, Ты грянул наконец! — И свет, От молнии твоей горящий, Сердца Альпийских гор потрясший, Струей вселеину пролетел; Чрез неприступны переправы На высоте ты новой славы Явился, северный орел! О радость! — Муза! дай мне лиру, Да вновь Суворова пою! Как слышен гром за громом миру, Да слышит всяк так песнь мою! Побед его плененный слухом, Лечу моим за ним я духом Чрез долы, холмы и леса; Зрю, близ меня зияют ады, Над мной шумящи водопады, Как бы склонились небеса. Идет в веселии геройском И тихим манием руки, Повелевая сильным войском, Сзывает вкруг себя полки. «Друзья! — он говорит, — известно, Что россам мужество совместно; Но нет теперь надежды вам. Кто вере, чести друг неложно, Умреть иль победить здесь должно» — «Умрем!» — клик вторит по горам. Идет, — о, зрелище прекрасно, Где прямо, верностью горя, Готово войско в брань бесстрашно! Встает меж их любезна пря: Все движутся на смерть послушно, Но не хотят великодушно Идти за вождем назади; Сверкают копьями, мечами. Как холм, объемляся волнами, Идет он с шумом — впереди. Ведет в пути непроходимом По темным дебрям, по тропам, Под заревом, от молньи зримом, И по бегущим облакам; День — нощь ему среди туманов, Нощь — день от громовых пожаров; Несется в бездну по вервям, По камням лезет вверх из бездны, Мосты ему — дубы зажженны, Плывет по скачущим волнам. Ведет под снегом, вихрем, градом. Под ужасом природы всей; Встречается спреди и рядом На каждом шаге с тьмой смертей; Отвсюду окружен врагами: Водой, горами, небесами И воинством противных сил. Вблизи падут со треском холмы, Вдали там гулы ропчут, громы, Скрежещет бледный голод в тыл. Ведет — и некая громада, Гигант пред ним восстал в пути, Главой небес, ногами ада Касаяся, претит идти. Со ребр его шумят вниз реки, Пред ним мелькают дни и веки, Как вкруг волнующийся пар; Ничто его не потрясает, Он гром и бури презирает — Нахмурясь смотрит Сен-Готар. А там волшебница седая Лежит на высоте холмов, Дыханьем солнце отражая, Блестит вдали огнями льдов. Которыми одета зрится: Она на всю природу злится И в страшных инистых скалах, Нависнутых снегов слоями, Готова задавить горами Иль в хладных задушить когтях. А там, невидимой рукою Простертое с холма на холм, Чудовище, как мост длиною, Рыгая дым и пламень ртом, Бездонну челюсть разверзает, В единый миг полки глотает; А там — пещера черна спит И смертным мраком взоры кроет, Как бурею, гортанью веет: Пред ней Отчаянье сидит. Пришедши к чудам сим природы, Что б славный учинил Язон? Составила б Медея воды, А он на них навел бы сон. Но в россе нет коварств примера; Крыле его суть должность, вера И исполинской славы труд. Корабль на парусах как в бурю По черному средь волн лазурю, Так он летит в опасный путь. Уж тучи супостат засели По высотам, в ущельях гор, Уж глыбы, громы полетели И осветили молньи взор; Власы у храбрых встали дыбом, И к сей отваге, страшной дивом, Склонился в помощь свод небес. С него зря бедствия толики, Трепещет в скорби Петр Великий: «Где росс мой?» — след и слух исчез. Но что! не дух ли Оссиана, Певца туманов и морей, Мне кажет под луной Морана, Как шел он на царя царей? Нет, зрю, Массена под землею С Рымникским в тьме сошлися к бою: Чело с челом, глаза горят — Не громы ль с громами дерутся? — Мечами о мечи секутся, Вкруг сыплют огнь, — хохочет ад. Ведет туда, где ветр не дышит И в высотах и в глубинах, Где ухо льдов лишь гулы слышит, Катящихся на крутизнах. Ведет — и скрыт уж в мраке гроба, Уж с хладным смехом шепчет злоба: «Погиб средь дерзких он путей!» Но россу где и что преграда? С тобою бог! — И гор громада Раздвиглась силою твоей. Как лев могущий, отлученный Ловцов коварством от детей, Забрал препятством раздраженный, Бросая пламя из очей, Вздымая страшну гриву гневом, Крутя хвостом, рыкая зевом И прескача преграды, вдруг Ломает копья, луки, стрелы, — Чрез непроходны так пределы, Тебя, герой! провел твой дух. Или Везувия в утробе Как, споря, океан с огнем Спирают в непрерывной злобе Горящу лаву с вечным льдом, Клокочут глухо в мраке бездны; Но клад прорвет как свод железный, На воздух льется пламень, дым, — Таков и росс средь горных -споров; На Галла стал нотой Суворов, И горы треснули под ним. Дадите ль веру вы, потомки, Толь страшных одоленью сил? Дела героев древних громки, До волн Средьзенных доходил Алкид и знак свой там доставил На то, чтоб смертный труд оставил И дале не дерзал бы ашор, — Но, сильный Геркулес российский! Тебе столпы ег-а, знать, низки; Шагаешь ты чрез цепи гор. Идет — одет седым туманом — По безднам страшный Исполин; За ним летит в доспехе рдяном Вослед младый птенец орлим. Кто витязь сей багрянородный, Соименитый и подобный Владыке византийских страи? Еще росс выше вознесется, Когда и впредь не отречется Несть Константин воинский сан. Уж сыплются со скал безмерных Полки сквозь облаков, как дождь! Уж мечутся в врагов надменных: В душах их слава, бог и вождь; К отечеству, к царю любовью, Или врожденной бранной кровью, Иль к вере верой всяк крылат. Не могут счесть мои их взоры, Ни всех наречь: как молньи скоры, Вокруг я блеском их объят. Не Гозано ль там, богом данный, Еще с чудовищем в реке На смертный бой, самоизбранный, Плывет со знаменем в руке? Копье и меч из твердой стали, О чешую преломшись, пали: Стал безоружен и один. Но, не уважа лютым жалом, Разит он зверя в грудь кинжалом — Нет, нет, се ты, россиянин! О, сколько храбрости российской Примеров видел уже свет! Европа и предел азийской Тому свидетельствы дает. Кто хочет, стань на холм высоко И кинь со мной в долину око На птиц, на сей парящих стан. Зри: в воздухе склубясь волнистом, Как грудью бьет сокол их с свистом, — Стремглав падет сраженный вран. Так козни зла все упадают, О Павел, под твоей рукой! Народы длани простирают, От бед спасенные тобой. Но были б счастливей стократно, Коль знали бы ценить обратно Твою к ним милость, святость крыл; Во храме ж славы письменами Златыми, чтимыми веками, Всем правда скажет: «Царь ты сил!» Из мраков восстают стигийских Евгений, Цесарь, Ганнибал, Проход чрез Альпы войск российских Их души славой обуял. «Кто, кто, — вещают с удивленьем, — С такою смелостью, стремленьем, Прешел против- природы сил И вражьих тьмы попрал затворов? Кто больше нас?» — Твой блеск, Суворов! Главы их долу преклонил- Возьми кто летопись вселенной, Геройские дела читай, Ценя их истиной священной, С Суворовым соображай; Ты зришь тех слабость, сих пороки Поколебали дух высокий, — Но он из младости спешил Ко доблести простерть лишь длани; Куда ни послан был на брани, Пришел, увидел, победил. О ты, страна, где были нравы, В руках оружье, в сердце бог! На поприще которой славы Могущий Леопольд не мог Сил капли поглотить сил морем, Где жизнь он кончил бедством, горем! Скажи, скажи вселенной ты, Гельвеция! быв наш свидетель: Чья россов тверже добродетель? Где больше духа высоты? Промчи ж, о Русса! ты Секване, Скорей дух русский, Павла мочь, Цареубийц в вертепе, в стане Ближайшу возвещая ночь. Скажи: в руках с перуном Павел Или хранитель мира, ангел, Гремит, являя власть свою; Престаньте нарушать законы И не трясите больше троны, Внемлите истину сию: Днесь зверство ваше стало наго, Вы рветесь за прибыток свой, — Воюет росс за обще благо, За свой, за ваш, за всех покой. Вы жертва лжи и своевольства, Он жертва долга и геройства; В вас равенства мечта — в нем чин; Суля вы вольность — взяли дани; В защиту царств простер он длани; Вы чада тьмы, — он света сын. Вам видим бег светил небесных, Не правит ли их ум един? В словесных тварях, бессловесных У всех есть вождь иль господин; Стихиев разность — разнострастье, Верховный ум — их всех согласье; Монарша цепь есть цепь сердец. Царь мнений связь, всех действ причина, И кротка власть отца едина — Живого бога образец. Где ж скрыта к правде сей дорога, Где в вольнодумном сердце мнят: «Нет царской степени, нет бога», — Быть тщетно счастливы хотят. Ищай себе в народе власти, Попри свои всех прежде страсти: А быв глава, будь всем слугой. Но где ж, где ваши Цинциннаты? Вы мните только быть богаты; Корысти чужд прямой герой. О, доблесть воинов избранных, Собравших лавры с тьмы побед, Бессмертной славой осиянных, Какой не видывал сей свет! Вам предоставлено судьбами Решить спор ада с небесами: Собщать ли солнцу блеск звездам, Законам естества ль встать новым, Стоять ли алтарям Христовым И быть или не быть царям? По доблести — царям сокровный; По верности — престолов щит; По вере — камень царств угольный; Вождь — знаньем бранным знаменит, В котором мудрость с добротою, Терпенье, храбрость с быстротою Вместились всех изящных душ! Сражаясь веры со врагами И небо поддержав плечами, Дерзай! великий богом муж. Дерзайте! — вижу, с вами ходит Тот об руку во всех путях, Что перстом круги звездны водит И молнию на небесах. Он рек — и тучи удалились; Велел — и холмы уклонились; Блеснул на ваших луч челах. Приятна смерть Христа в любови, И капли вашей святы крови: Еще удар — и где наш враг? Услышьте F — вам соплещут други, Поет Христова церковь гимн: За ваши для царей заслуги Цари вам данники отнынь. Доколь течет прозрачна Рона, Потомство поздно без урона Узрит в ней ваших битв зари; Отныне горы ввек Альпийски Пребудут россов обелиски, Дымящи холмы — алтари.