Сраженного косой Сатурна, Кого средь воющих здесь рощ Печальная сокрыла урна Во мрачну, непробудну нощь? Кому на ней чудес картина Во мраморе изражена? Крылатый жезл, котурн, личина, Резец и с лирой кисть видна! Над кем сей мавзолей священный Вкруг отеняет кипарис И лира гласы шлет плачевны? Кто, Меценат иль Медицис, Тут орошается слезами? Чьи бледные лица черты Луной блистают меж ветвями? Кто зрится мне? — Шувалов, ты! Ах, ты! — могу ль тебя оставить Без благодарной песни я? Тебя ли мне, тебя ль не славить? Я твой питомец и — судья. О нет! — уж муза возлетает Моя ко облакам златым, Вслед выспренних певцов дерзает Воспеть тебе надгробный гимн. Смерть мужа праведна — прекрасна! Как умолкающий орган, Как луч последний солнца ясна Блистает, тонет в океан, — Подобно в неизмерны бездны, От мира тленного спеша, Летит сквозь мириады звездны Блаженная твоя душа. Или как странник, путь опасный Прошедший меж стремнин и гор, Змей слыша свист, львов рев ужасный Позадь себя во тьме, и взор От зуб их отвратя, взбегает С весельем на высокий холм, — От мира дух твой возлетает Так вечности в прекрасный дом. Коль тень и преобразованье Небесного сей дольний мир, С высот лазурных восклицанье И сладкое согласье лир Я слышу, — вижу, душ блаженных Полки встречать тебя идут! В эфирных ризах, позлащенных, Торжественную песнь поют: «Гряди к нам, новый неба житель! И отрясая прах земной, Войди в нетленную обитель И с высоты ее святой Воззри на дол твой смертный, слезный, На жизнь твою, и наконец За подвиги твои полезны Прими возмездия венец! Ты бедных был благотворитель, — И вечных насладися благ. Ты просвещенья был любитель, — И божества сияй в лучах. Ты поощрял петь славу россов, Ты чтил Петра, Елисавет, — Внимай, как звучно Ломоносов Здесь славу вечную поет!» Поэзии бессмертно пенье На небесах и на аемли; Тот будет гроб у всех в почтенье, Над коим лавры расцвели. Науки сеял благотворной Рукой и возращал любя, — Свет от лампады благовонной Возблещет вечно чрез тебя. Планета ты, — что с солнца мира Лучи бросала на других: Ты в славе не являл кумира, Ты видел смертных, слышал их. Картина ты, — которой тени Не рама в золоте — хвала; Великолепие — для черни; Для благородных душ — дела. Но мрачен, темен сердца свиток, В нем скрыты наших чувств черты: Оселок честности — прибыток; На нем блистал, как злато, ты. Как полное мастик кадило, Горя, другим ты запах дал; Как полное лучей светило, Ты дарованья озарял. О1 сколько юношей тобою Познания прияли свет! Какою пламенной струею Сей свет в потомство протечет! Над царедворцевой могилой, Над вождем молненосных гроз, Когда раздастся вздох унылой, Сверкнет здесь искра нежных слез. Стой, урна, вечно невредима, Шувалова являя вид! Будь лирами пиитов чтима, В тебе предстатель их сокрыт. Внуши, тверди его доброты Сей надписью вельможам в слух: «Он жил для всенародной льготы И покровительства наук».