Его милости разжалованному отставному сержанту, дворянской думы копиисту, архивариусу без архива, управителю бея имения и стихотворцу без вкуса 1787 года На кабаке Борея Эол ударил в нюни; От вяхи той бледнея, Бог хлада слякоть, слюни Из глотки источил, Всю землю замочил. Узря ту Осень шутку Их вправду драться нудит, Подняв пред ними юбку, Дожди, как реки, прудит, Плеща им в рожи грязь. Как дуракам смеясь. В убранстве козырбацком, Со ямщиком-нахалом, На иноходце хватском, Под белым покрывалом Бореева кума Катит в санях — Зима. Кати, кума драгая, В шубеночке атласной, Чтоб Осень, баба злая, На Астраханской Красной Не шлендала кабак И не кутила драк. Кати к нам белолика, Кати, Зима младая, И, льстя седого трыка И страсть к нему являя, Эола усмири, С Бореем помири. Спеши, и нашу музу, Кабацкую певицу, Наполнь хмельного грузу, Наладь ее скрыпицу, — Строй пунш твоей рукой, Захарьин! пей и пой. Пой, только не стихеры, И будь лишь в стойке дивен, На разные манеры Ори ширенъ да вирень, Да лист, братцы, трава. О пьяна голова!