О, девушка, отверженная всеми За что-то там, свершенное семьей, Мы встретимся в условленное время Пред нашею излюбленной скамьей! Походкой чуть наклонной и скользящей Ты пойдешь, проста как виорель. И скажешь мне: «Единый! Настоящий! Возможно ли? Послушай… Неужель?» И болью затуманенные взоры, — По существу веселые ключи, — Блеснут так радостно, как из-под шторы Пробившиеся в комнату лучи. Ты — точно серна в золотистой дрожи: Доверчивость. Восторженность. Испуг. Что может быть нежней и вместе строже Твоих — не искушенных в страсти — рук? Что может быть больней и осиянней Еще не вовсе выплаканных глаз? Что может быть печальней и желанней Уст, бредовых не говоривших фраз? Газель моя, подстреленная злыми! Подснежник бессарабский — виорель! Виктория! И грустно это имя, Как вешняя плакучая свирель.