Алексею Масаинову В Японии, у гейши Ойя-Сан, Цветут в саду такие анемоны, Что друг ее, испанский капитан, Ей предсказал «карьеру» Дездемоны. Не мудрено: их пьяный аромат Всех соблазнит, и, ревностью объят, Наш капитан ее повергнет в стоны. Наш капитан ее повергнет в стоны, Когда микадо, позабыв свой сан, Придет к японке предлагать ей троны, — За исключением своей, — всех стран… И за зеленым чаем с ней болтая, Предложит ей владения Китая: «За поцелуй Китай Вам будет дан». «За поцелуй Китай Вам будет дан», — И Ойя-Сан воздаст ему поклоны, И Ойя-Сан введет его в дурман, В крови царя она пробудит звоны… Сверкая черным жемчугом зубов, Струя ирис под шелк его усов, Она познает негные уроны. Она познает негные уроны, И, солнцем глаз гетеры осиян, Забудет бремя и дефект короны Микадо, от ее лобзаний пьян. Потом с неловкостью произношенья Сказав «adieu», уйдет — и в подношенье, Взамен Китая, ей пришлет… тюльпан. Взамен Китая ей пришлет тюльпан Высокий bon vivant «нейтральной зоны», Не любящий в свиданьях «барабан», Ходящий чрез ограды и газоны, Чтоб (как грузины говорят: шайтан!) Придворный не схватил за панталоны, Усердием особым обуян… Усердием особым обуян, Придворный сыщик, желтый, как лимоны, Не постеснится из дворца шантан Устроить на пиру жрецов мамоны И (сплетней, — не буквально!) за штаны Схватить царя, с вспененностью волны Друзьям расскажет «сверх-декамероны»… Друзьям расскажет «сверх-декамероны» Дворцовый шпик — невежда и болван. Не оттого ль, чтоб не дразнить «тромбоны», Избрал забор микадо-донжуан? Как отдохнет от суеты житейской, Как азиатской, так и европейской, У подданной, у гейши Ойя-Сан. В Японии, у гейши Ойя-Сан, Микадо сам ее повергнет в стоны: «За поцелуй Китай Вам будет дан», — Она познает негные уроны, — Взамен Китая ей пришлет тюльпан. Усердием особым обуян, Друзьям расскажет «сверх-декамероны».