Покаран мир за тягостные вины Свои ужаснейшей из катастроф: В крови людской цветущие долины, Орудий шторм и груды мертвецов, Развал культуры, грозный крах науки, Искусство в угнетеньи, слезы, муки, Царь Голод и процессии гробов. Царь Голод и процессии гробов, Пир хамов и тяжелые кончины, И притесненье солнечных умов, И танки, и ньюпор, и цеппелины, И дьявол, учредивший фирму Крупп, Испанская болезнь, холера, круп — Все бедствия, притом не без причины… Все бедствия, притом не без причины: От деяний, от мыслей и от слов. Еще порхают ножки балерины, Еще не смолкли ветерки стихов, Еще звучат цветения сонат, Еще воркуют сладко адвокаты, — А мир приять конец уже готов. Да, мир приять конец уже готов В когтях нечеловеческой кручины, Пред судным ликом массовых голгоф И пред разверстой пропастью трясины. Но жизнь жива, и значит — будет жив И грешный мир — весь трепет, весь порыв! Он будет жить, взнесенный на вершины! Он будет жить, взнесенный на вершины, В благоуханном шелесте дубров, В сияньи солнца, в звуках мандолины, В протяжном гуде северных ветров, В любви сердец, в изнежии малины, В симфониях и в меди четких строф. Мир исполин — бессмертны исполины! Мир исполин, — бессмертны исполины! Он будет до скончания вдов Самим собой: тенеты паутины Ему не страшны — богу из богов! Да здравствует вовек величье мира! Да славит мир восторженная лира! Да будет мир и радостен, и нов! Да будет мир и радостен, и нов! Греми, оркестр! Цветите, апельсины! Пылай, костер! Я слышу жизни зов! Перед глазами — чарные картины, И дали веют свежестью морской. Но помни впредь, безбожный род людской: Покаран мир за тягостные вины. Покаран мир за тягостные вины: Царь Голод и процессии гробов — Все бедствия, притом не без причины, И мир приять конец уже готов, Но будет жить, взнесенный на вершины, Мир исполин, — бессмертны исполины! Да будет мир и радостен, и нов!