Они придут — ни эти и не те, Те, что живут теперь и прежде жили, А новые, кто предан Чистоте, С лазурью в каждой вене, в каждой жиле. Безвраждные, не знающие смут, Незлобиво-прекрасные, — придут, Чтоб мы при них глаза свои смежили. Чтоб мы при них глаза свои смежили И отошли, погрязшие в тщете, В свой смертный сон, чтоб больше не вражили В уродстве, зле, грязи и нищете. Мы им уступим место на планете, И наши торжествующие дети Возгрянут гимн добру и красоте. Возгрянут гимн добру и красоте, Зло победят единодушно или Не будут вовсе жить, в своей мечте Узревшие лазоревые были. Пленительным и легким станет труд, Все лучшее себе они возьмут И забожат, как деды не божили. И забожат, как деды не божили, Грядущие, со взором, к высоте Направленным, с которым подружили Луна и звезды в светлой темноте. Они отвергнут спецное гурманство, Они воздвигнут культ вегетарьянства И будут жить в священной простоте. И будут жить в священной простоте, Служа не зверской, дерзкой, мерзкой силе; А духу своему, петь о Христе, О том, как мы Исуса поносили В своей бесчеловечной пустоте, Петь о Его расхолмленной могиле, Петь о Христовом подвижном кресте. Петь о Христовом подвижном кресте Могли б и мы, пока еще мы были Безгрешными, пока на животе Не ползали и не глотали пыли. Но нет: мы тьме сиянье предпочли, Погрязли в злобной тине и пыли, О том, кем быть могли, мы позабыли. О том, кем быть могли, мы позабыли, Предавшись сладострастью, клевете И всем земным грехам, — мы утаили В себе наш дух, в своей неправоте. Пусть нас, разнузданных, без устрашенья, Простить за деянья и прегрешенья Они придут — ни эти и не те. Они придут — не эти и не те, Чтоб мы при них глаза свои смежили, Возгрянут гимн добру и красоте И забожат, как деды не божили. И будут жить в священной простоте, Петь о Христовом подвижном кресте, О том, кем быть могли, мы позабыли.