Чистокровные лошади распылились в припляске, Любопытством и трепетом вся толпа сражена. По столичному городу проезжает в коляске Кружевная, капризная властелина жена. Улыбаясь презрительно на крутые поклоны И считая холопами без различия всех, Вдруг заметила женщина — там, где храма колонны, Нечто красочно-резкое, задохнувшее смех. Оборванец, красивее всех любовников замка, Шевелил ее чувственность, раболепно застыв, И проснулась в ней женщина, и проснулась в ней самка, И она передернулась, как в оркестре мотив. Повелела капризница посадить оборванца На подушку атласную прямо рядом с собой. И толпа оскорбленная не сдержала румянца, Хоть наружно осталася безнадежной рабой. А когда перепуганный — очарованный нищий Бессознательно выполнил гривуазный приказ, Утомленная женщина, отшвырнув голенищи, Растоптала коляскою марьонетку проказ…