О, сколько радости и света В живительной голубизне Адриатического лета На каменистой крутизне! Здесь мглится воздух раскаленный, Колеблет город мгла, и весь Кирпично-палево-зеленый, Твердит: «От зноя занавесь». Но как и чем? Одно движенье Забывшейся голубизны, И — о, какое упоенье Для изнемогшей крутизны! Ночь, ветерок ли, дождь ли, этот Взор к отплывающей корме… О, сколько радости и света Во влажной нежной южной тьме!