У меня, как в хате рыболова, Сеть в избе, — попробуй, рыб поймай! В гамаке, растянутом в столовой, Я лежу, смотря в окно на май. На окошке солнится лиловый Creme des Violettes[1]. Я — мальчик-пай. И она, любимая, в два слова Напевает нежно: «баю-бай»… Зеленеет, золотеет зелень, И поет — чирикает листва… Чей капот так мягок, так фланелев? Кто глазами заменил слова? Для тебя все цели обесцелив, Я едва дышу, я жив едва. Телом, что в моем тонуло теле, Обескровить вены мне — права. А теперь, пока листвеют клены, Ласкова, улыбна и мягка, Посиди безмолвно и влюбленно Около меня, у гамака. Май шалит златисто и зелено, Дай ему ликеру два глотка, — И фиалковой волшбой спеленат, Падая, даст липе тумака!