Когда в оранжевом часу На водопой идут коровы И перелай собак в лесу Смолкает под пастушьи зовы; Когда над речкою в листве Лучится солнце апельсинно И тень колышется недлинно В речной зеленой синеве; Когда в воде отражены Ногами вверх проходят козы И изумрудные стрекозы В ажурный сон погружены; Когда тигровых окуней За стаей стая входит в заводь, Чтобы кругами в ней поплавать Вблизи пасущихся коней; Когда проходят голавли Голубо-серебристо-ало, — Я говорю: «Пора настала Идти к реке». Уже вдали Туман, лицо земли вуаля, Меняет абрис, что ни миг, И солнце, свет свой окораля, Ложится до утра в тростник. Светлы зеркальные изгибы Реки дремотной и сырой, И только всплески крупной рыбы, Да крики уток за горой. Ты, край святого примитива, Благословенная страна. Пусть варварские времена Тебя минуют. Лейтмотива Твоей души не заглушит Бэдлам всемирных какофоний. Ты светлое пятно на фоне Хаосных ужасов. Твой вид — Вид девочки в публичном доме. Мир — этот дом. Все грязны, кроме Тебя и нескольких сестер, — Республик малых, трудолюбных, Невинных, кротких. Звуков трубных Тебе не нужно. Твой шатер В тени. И путь держав великих С политикою вепрей диких Тебе отвратен, дик и чужд: Ведь ты исполнен скромных нужд… Но вечерело. С ловли рыбы Я возвращаюсь. Окуньки На прутике. Теперь икры бы Под рюмку водки! Огоньки Сквозь зелень теплятся уютно, И в ясной жизни что-то смутно…