— Сто лет, как умер я, но, право, не жалею, Что пребываю век в загробной мгле, Что не живу с Наташею своею На помешавшейся Земле! Но и тогда-то, в дни моей эпохи, Не так уж сладко было нам Переносить вражду и срам И получать за песни крохи. Ведь та же чернь, которая сейчас Так чтит «национального поэта», Его сживала всячески со света, Пока он вынужденно не угас… Но что за этот век произошло — Настолько горестно и тяжело, Настолько безнадежно и убого, Что всей душой благодарю я Бога, Убравшего меня в мой час с Земли, Где столько мерзостного запустенья, Что — оживи мы, трупы, на мгновенье — Мы и его прожить бы не могли!.. Дивиться надо: как же ты живешь? Перед твоим терпеньем преклоняться И царственного уважать паяца, Свет правды льющего в сплошную ложь. Не унывай! Терпи! Уделом это Спокон веков недюжинных людей. Вернись домой: не дело для поэта Годами быть без родины своей!