Ариадниной мамочке. Вуаль светло-зеленая с сиреневыми мушками Была слегка приподнята над розовыми ушками. Вуаль была чуть влажная, она была чуть теплая, И ты мне улыбалася, красивая и добрая: Смотрела в очи ласково, смотрела в очи грезово, Тревожила уснувшее и улыбалась розово. И я не слышал улицы со звонами и гамами, И сердце откликалося взволнованными гаммами. Шла ночь, шурша кокетливо и шлейфами, и тканями, Мы бархатною сказкою сердца друг другу ранили. Атласные пожатия: рождения и гибели: Отливы: содрогания: кружения и прибыли: Да разве тут до улицы со звонами и шумами?!. Да разве тут до города с пытающими думами?!. Кумирню строил в сердце я, я строил в сердце пагоды… Ах, губки эти алые и сочные, как ягоды! Расстались: для чего, спроси: я долго грезил в комнате: О, глазки в слезках-капельках, мои глаза вы помните? Вы помните? вы верите? вы ждете! вы, кудесные! Оне неповторяемы мгновенности чудесные!.. Я требую настойчиво, приказываю пламенно: Исчезни, все мне чуждое! исчезни, город каменный! Исчезни все, гнетущее! исчезни, вся вселенная! Все краткое! все хрупкое! все мелкое! все тленное! А мы, моя красавица, утопимся в забвении, Очаровав порывностью бесстрасное мгновение!..