Мой друг, Владимир Маяковский, В былые годы озорник, Дразнить толпу любил чертовски, Показывая ей язык. Ходил в широкой желтой кофте, То надевал вишневый фрак. Казалось, звал: «Окатострофьте, Мещане, свой промозглый мрак!» В громоздкообразные строки, — То в полсажени, то в вершок, — Он щедро вкладывал упреки Тому, кто звал стихи «стишок»… Его раскатный, трибунальный, Толпу клонящий долу бас Гремел по всей отчизне сальной, Где поп, жандарм и свинопас. В те годы черного режима Мы подняли в искусстве смерч. Володя! Помнишь горы Крыма И скукой скорченную Керчь? О вспомни, вспомни, колобродя Воспоминаний дальних мгу, В Гурзуф и Ялту, мой Володя, Поездку в снежную пургу. В авто от берегов Салгира С закусками и коньяком И этот кошелек банкира, Вдруг ставший нашим кошельком! Ты помнишь нашу Валентину, Что чуть не стала лишь моей?! Благодаря тебе, я вынул Из сердца «девушку из фей»… И, наконец, ты помнишь Сонку, Почти мою, совсем твою, Такую шалую девчонку, Такую нежную змею?… О, если ты, Владимир, помнишь Все эти беглые штрихи, Ты мне побольше, поогромней Швырни ответные стихи!