Фруктовник. Догорающий костер среди туманной ночи под осень. Усохшая яблоня. Оборванец на деревяшке перебирает лады старой гармоники. В шалаше на соломе разложены яблоки. Под яблонькой, под вишнею Всю ночь горят огни, — Бывало, выпьешь лишнее, А только ни-ни-ни. . . . . . . . . . . . . . . Под яблонькой кудрявою Прощались мы с тобой, — С японскою державою Предполагался бой. С тех пор семь лет я плаваю, На шапке «Громобой», — А вы остались павою, И хвост у вас трубой… . . . . . . . . . . . . . . Как получу, мол, пенцию, В Артуре стану бой, Не то, так в резиденцию Закатимся с тобой… . . . . . . . . . . . . . . Зачем скосили с травушкой Цветочек голубой? А ты с худою славушкой Ушедши за гульбой? . . . . . . . . . . . . . . Ой, яблонька, ой, грушенька, Ой, сахарный миндаль, — Пропала наша душенька, Да вышла нам медаль! . . . . . . . . . . . . . . На яблоне, на вишенке Нет гусени числа… Ты стала хуже нищенки И вскоре померла. Поела вместе с листвием Та гусень белый цвет… . . . . . . . . . . . . . . Хоть нам и всё единственно, Конца японцу нет. . . . . . . . . . . . . . . Ой, реченька желты-пески, Куплись в тебе другой… А мы уж, значит, к выписке… С простреленной ногой… . . . . . . . . . . . . . . Под яблонькой, под вишнею Сиди да волком вой… И рад бы выпить лишнее, Да лих карман с дырой.