Dors, dors, mon enfant! Не буди его в тусклую рань, Поцелуем дремоту согрей… Но сама — вcя дрожащая — встань: Ты одна, ты царишь… Но скорей! Для тебя оживил я мечту. И минуты ее на счету… . . . . . . . . . . . . . Так беззвучна, черна и тепла Резедой напоенная мгла… В голубых фонарях, Меж листов на ветвях Без числа Восковые сиянья плывут И в саду, Как в бреду, Кризантэмы цветут… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Все, что можешь ты там, все ты смеешь теперь Ни мольбам, ни упрекам не верь! . . . . . . . . . . . . . Пока свечи плывут И левкои живут, Пока дышит во сне резеда — Здесь ни мук, ни греха, ни стыда… . . . . . . . . . . . . . Ты боишься в крови Своих холеных ног, И за белый венок В беспорядке косы? О, молчи! Не зови! Как минуты — часы Не таимой и нежной красы. . . . . . . . . . . . . . На ветвях, В фонарях догорела мечта Голубых хризантем… . . . . . . . . . . . . . Ты очнешься — свежа и чиста, И совсем… о, совсем! Без смятенья в лице, В обручальном кольце . . . . . . . . . . . . . Стрелка будет показывать семь…