I Она: Ах, любезный пастушок, у меня от жизни шок. Он: Ах, любезная пастушка, у меня от жизни — юшка. Вместе: Руки мёрзнут. Ноги зябнуть. Не пора ли нам дерябнуть. II Она: Ох, любезный мой красавчик, у меня с собой мерзавчик. Он: Ах, любезная пастушка, у меня с собой чекушка. Вместе: Славно выпить на природе, где не встретишь бюст Володи. III Она: До свиданья, девки-козы, возвращайтесь-ка в колхозы. Он: До свидания, бурёнки, дайте мне побыть в сторонке. Вместе: Хорошо принять лекарства от судьбы и государства. IV Она: Мы уходим в глушь лесную. Брошу книжку записную. Он: Удаляемся от света. Не увижу сельсовета. Вместе: что мы скажем честным людям? Что мы с ними жить не будем! С государством щей не сваришь. Если сваришь — отберёт. Но чем дальше в лес, товарищ, тем, товарищ, больше в рот. Ни иконы, ни Бердяев, ни журнал ‘За рубежом’ не спасут от негодяев, пьющих нехотя боржом. Глянь, стремленье к перемене вредно даже Ильичу. Бросить всё к едрене фене — вот, что русским по плечу. Власти нету в чистом виде. Фараону без раба и тем паче — пирамиде неизбежная труба. Приглядись, товарищ, к лесу! И особенно к листве. Не чета КПССу, листья вечно в большинстве! В чём спасенье для России? Повернуть к начальству ‘жэ’. Волки, мишки и косые это сделали уже. Мысль нагнать четвероногих нам, имеющим лишь две, привлекательнее многих мыслей в русской голове. Бросим должность, бросим званья, лицемерить и дрожать. Не пора ль венцу созданья лапы тёплые пожать?