Самолёт летит на Вест, расширяя круг тех мест — от страны к другой стране, — где тебя не встретить мне. Обгоняя дни, года, тенью крыльев «никогда» на земле и на воде превращается в «нигде». Эта боль сильней, чем та: слуху зренье не чета, ибо время — область фраз, а пространство — пища глаз. На лесах, полях, жилье, точно метка — на белье, эта тень везде — хоть плачь оттого, что просто зряч. Частокол застав, границ — что горе воззреть, что ниц, — как он выглядит с высот, лепрозорий для двухсот миллионов?