О если бы птицы пели и облака скучали, и око могло различать, становясь синей, звонкую трель преследуя, дверь с ключами и тех, кого больше нету нигде, за ней. А так — меняются комнаты, кресла, стулья. И всюду по стенам то в рамке, то так — цветы. И если бывает на свете пчела без улья с лишней пыльцой на лапках, то это ты. О если б прозрачные вещи в густой лазури умели свою незримость держать в узде и скопом однажды сгуститься — в звезду, в слезу ли — в другом конце стратосферы, потом — везде. Но, видимо, воздух — только сырье для кружев, распятых на пяльцах в парке, где пасся царь. И статуи стынут, хотя на дворе — бесстужев, казненный потом декабрист, и настал январь.