Ни ты, читатель, ни ультрамарин за шторой, ни коричневая мебель, ни сдача с лучшей пачки балерин, ни лампы хищно вывернутый стебель — как уголь, данный шахтой на-гора, и железнодорожное крушенье — к тому, что у меня из-под пера стремится, не имеет отношенья. Ты для меня не существуешь; я в глазах твоих — кириллица, названья… Но сходство двух систем небытия сильнее, чем двух форм существованья. Листай меня поэтому — пока не грянет текст полуночного гимна. Ты — все или никто, и языка безадресная искренность взаимна.