Вослед за тем последует другой. Хоть, кажется, все меры вплоть до лести уж приняты, чтоб больше той рукой нельзя было писать на этом месте. Как в школьные года — стирал до дыр. Но ежедневно — слышишь голос строгий; уже на свете есть какой-то мир, который не боится тавтологий. Теперь и я прижал лицо к окну. О страхе том, что гнал меня из комнат, недостает величия припомнить: продернутая нить сквозь тишину. Звонки, звонки. Один другому вслед. Под окнами толпа, огней смешенье… Все так же смутно там, как ощущенье, что жизнь короче на один запрет.