Темной толпою, в часовне убогой, Путь завершив, и пред новой дорогой, Суетность нашу забыв на мгновенье, Тупо мы слушаем сонное пенье. В тесном пространстве, где дух наш взрастил Тайное древо невидимых сил, Тает вздыхающий дым от кадил. Что-то есть страшное в этих бряцаньях, В этих покорных глухих восклицаньях, Молятся звуки и души послушно, Что же им в узкой часовне так душно? Явственно чувствую горький упрек, В звуки молитв проскользнувший намек — Тайное слышащих, дышащих строк. В потные стекла не видно лазури, В дверь не проникнут ни ветры, ни бури, Силою дней закопчены иконы, Вечны пред ними бессильные стоны. Грустно склонивши морщинистый лоб, Что-то вещает нам загнанный поп: — «Жизнь наша — душная — темная… — Гроб!»