Сорвавшись в горную ложбину, Лежу на каменистом дне. Молчу. Гляжу на небо. Стыну. И синий выем виден мне. Я сознаю, что невозможно Опять взойти на высоту, И без надежд, но бестревожно, Я нити грез в узор плету. Пока в моем разбитом теле Размерно кровь свершает ток, Я буду думать, пусть без цели, Я буду звук — каких-то строк. О, дайте мне топор чудесный — Я в камне вырублю ступень И по стене скалы отвесной Взойду туда, где светит день. О, бросьте с горного мне края Веревку длинную сюда, И, к камню телом припадая, Взнесусь я к выси без труда. О, дайте мне хоть знак оттуда, Где есть улыбки и цветы, Я в преисподней жажду чуда, Я верю в благость высоты. Но кто поймет? И кто услышит? Я в темной пропасти забыт. Там где-то конь мой тяжко дышит, Там где-то звонок стук копыт. Но это враг мой, враг веселый, Несется на моем коне. И мед ему готовят пчелы, И хлеб ему в моем зерне. А я, как сдавленный тисками, Прикован к каменному дну И с перебитыми руками В оцепенении тону.