Около монастыря Кассино Подошли ко мне три блудных сына, В курточках английского покроя, Опаленных римскою жарою. Прямо англичане — да и только, Все различье — над плечами только, Буквы «Poland» вышиты побольше. По-английски «Poland» значит — Польша. Это — чтоб не спутать, чтобы знать, Кого в бой перед собой толкать. Посмотрели на мои погоны, На звезду над козырьком зеленым, Огляделись и меня спросили: — Пан полковник, верно, из России? — Нет, — сказал я, — я приехал с Вислы, Где дымы от выстрелов повисли, Где мы днем и ночью переправы Под огнем наводим у Варшавы И где бранным полем в бой идут поляки Без нашивок «Poland» на английском хаки. И один спросил: — Ну, как там, дома? — И второй спросил: — Ну, как там, дома? Третий только молча улыбнулся, Словно к дому сердцем дотянулся. — Будь вы там, — сказал я, — вы могли бы Видеть, как желтеют в рощах липы, Как над Вислой чайки пролетают, Как поляков матери встречают. Только это вам не интересно — В Лондоне ваш дом, как мне известно, Не над синей Вислой, а над рыжей Темзой, На английских скалах, вычищенных пемзой. Так сказал я им нарочно грубо. От обиды дрогнули их губы. И один сказал, что нету дольше Силы в сердце жить вдали от Польши. И второй сказал, что до рассвета Каждой ночью думает про это. Третий только молча улыбнулся И сквозь хаки к сердцу прикоснулся. Видно, это сердце к тем английским скалам Не прибить гвоздями будет генералам. Офицер прошел щеголеватый, Молча козырнули три солдата И ушли под желтым его взглядом, Обеспечены тройным нарядом. В это время в своем штабе в Риме Андерс с генералами своими Составлял реляцию для Лондона: Сколько польских душ им черту продано, Сколько их готово на скитания За великобританское питание. День считал и ночь считал подряд, Присчитал и этих трех солдат. Так, бывало, хитрый старшина Получал на мертвых душ вина. …………………………………………….. Около монастыря Кассино Подошли ко мне три блудных сына, Три давно уж в глубине души Мертвые для Лондона души. Где-нибудь в Варшаве или Познани С ними еще встретиться не поздно мне.