Когда-нибудь, прелестное созданье, Я стану для тебя воспоминаньем, Там, в памяти твоей голубоокой, Затерянным — так далеко-далеко. Забудешь ты мой профиль горбоносый, И лоб в апофеозе папиросы, И вечный смех мой, коим всех морочу, И сотню — на руке моей рабочей — Серебряных перстней, чердак-каюту, Моих бумаг божественную смуту… Как в страшный год, возвышены бедою, Ты — маленькой была, я — молодою.